лохмотьями, постанывал через клейкую ленту. Офир перевернула его на спину, чтобы осмотреть повреждения, и потянулась за ПМК. Отдавала ли она себе отчет, что такими темпами у нее нет шансов доставить посылку к месту назначения целой и невредимой?
Фаррел включил коммуникатор. В суматохе все забыли про взрывчатку – кроме него.
Через секунду вся вершина холма, на которой стояла станция мультисвязи, превратилась в небольшое солнце. Даже находящиеся в низине хибранийцы ощутили на себе воздействие этой адовой вспышки и последовавшей за ней ударной волны. Асура увидела, как подернулась рябью голопроекция перед глазами, и боялась, как бы шлем не перегрузился и не перестал работать. Этого не случилось, но все равно было чувство, что какая-то сила закинула ее на астероид, кувыркающийся в вакууме.
На некоторое время все поглотил невероятный грохот. Охотница упала на землю, держась за шлем обеими руками. Дрожь земли прекратилась. Чья-то рука легла на плечо Асуры, и та резко обернулась. Над ней навис Таг Ирган.
– Вырубилась? – буднично поинтересовался он.
– Нет.
В этом слове было чуть больше агрессии, чем Асура хотела бы.
– Капитан приказал двигаться дальше.
Очевидно, Асура просто не слышала, или же внутренняя связь подвела.
«Двигаться дальше»… ага, они всего лишь гуляют, осматривая окрестности… Асура машинально встала на ноги и пошла, прихватив винтовку; она и штурмовик очутились в хвосте группы, успевшей выбраться из низины на довольно высокий гребень.
С него открывался великолепный вид на то, что когда-то было вершиной холма. Теперь там бушевало пламя, превращающее в пепел дерево и почву, а металл – в расплавленное месиво. Огонь был ярким, ослепляющим, его языки тянулись к небу и ревели, словно голодные флемские ящеры. Генераторы были разрушены, и высвободившаяся из них энергия смела деревья в радиусе почти ста шагов от эпицентра. Но эта вспышка не была продолжительной, теперь за дело взялся термит, чья температура при горении превышала две с половиной тысячи градусов. Мало что способно уцелеть в этом пекле.
Асура растерянно огляделась. Наверное, ни один хибо и предполагать не мог, чем обернется взрыв. Даже Джнахин. Никто не видел его лица, но поза говорила о многом: он держался за голову, словно восклицая: «Что я наделал?»
Охотница не заметила наемников Жженого, по крайней мере, живых. Дыма становилось все больше, он расползался во все стороны, мешая обзору.
Асура продолжала искать, и, наконец, ее взгляд остановился на телах. Ни одно не шевелилось. Видимо, всех накрыло взрывной волной, и хуже всего пришлось тем, кто находился в тот момент выше по холму.
– Надо уходить, капитан, – первой заговорила Канни Офир. – Дело сделано. – Ее пленник стоял рядом с ней на коленях. Отсветы огня плясали на его лице, глаза были выпучены, клейкая лента почти отошла и висела, как порванный транспарант.
– Хочу убедиться, что они мертвы. Мне не нужна на хвосте компания одержимых местью псов, – ответил Фаррел и стал подниматься вверх по склону. Ему было наплевать на пожар, готовый в ближайшие минуты поглотить и подножие холма. Огонь резво перескакивал с дерева на дерево. Было светлее, чем днем. – Шевелитесь. Чем раньше закончим, тем быстрее отправимся дальше.
Хибо рассредоточились по склону, переходя от тела к телу. Асура нашла еще троих, они были мертвы, Таг на ее глазах перевернул четвертого – у него дымилась голова. В одном месте тела лежали в куче, выстроенной ударной волной. Асура подумала, что хибо повезло свалиться в глубокий овраг и избежать подобной участи.
Асура почти ничего не видела из-за дыма, и, если бы не герметичный шлем, давно бы задохнулась. Она хотела повернуть назад, но голос Зетама Ратьеса привлек ее внимание. Подрывник стоял у поваленного взрывом дерева, на котором плясали язычки пламени, и указывал на что-то у себя под ногами. Асура подошла позже всех. Наемники замерли практически посреди огня и смотрели на Жженого.
Он был жив. Охотница видела, как раненый шевелится и открывает и закрывает рот. Его спасла броня, точнее, приняв на себя наибольший урон от взрывной волны, она превратилась в опаленную скорлупу. Шлем сорвало с головы, волосы сгорели. Лицо – кровавая маска, покрытая волдырями. Горячий воздух и сейчас работал над его плотью. Асуру тянуло отвернуться: солдат не должен погибать так. Пуля, выпущенная точно, милосердна, огонь, медленно пожирающий человека, – нет. Огонь подлый и жестокий.
Вряд ли Жженый видел их. Один его глаз вытек, другой бесцельно шарил в пустоте. Как и правая рука, которой он словно умолял помочь ему.
– Я думал, что узнаю его, – сказал, выдержав паузу, Фаррел. Асуре показалось, он нарочно продлевает страдания врага. – Он профессионал, хотя и не очень удачливый. Но нет… я никогда его не встречал…
Это было все. Больше никаких речей и сожалений. Джнахин просто делал свое дело, он ликвидировал станцию и людей, которые стремились убить его.
Возможно, капитан продолжал говорить внутри себя, приводя какие-то доводы в собственное оправдание, но никто из хибо этого уже не слышал.
Джнахин вытащит пистолет и выстрелил Жженому в лоб. Тело вздрогнуло, и вытянутая рука упала. Это был драматический жест, но довольно жалкий и глупый.
Собственно, ничего больше Джнахин сделать не мог.
