Свежая кровь была далеко, но тиранодракон превосходно ее чуял. Крупные ноздри громко сопели, улавливая сладковатый запах.
Иногда чудище наносило ужасными зубами добыче серьезную рану и выходило из схватки. Раненый гигант, даже травоядный, вполне способен нанести смертельные увечья. Трирог мог вспороть брюхо тирану длинными рогами. У арматуса тоже были рога, но не на голове, а на кончике хвоста. Пучок смертельно опасных шипов. «Шагающая гора» могла повалить тирана наземь ударом шеи или хвоста, а затем добить, наступив на голову или ребра. Спину арматуса защищала броня, а огромная костяная колотушка на конце толстого хвоста с легкостью ломала хребет любой твари. Потому тиран наносил рану и отступал. А спустя время шел по следу, на запах крови, которая истекала из жертвы час за часом, пока та не валилась без сил. И тогда тиран приходил попировать. Такой способ был больше в ходу у драконьих львов, но порой к нему прибегал и тиранодракон. Если только голод не был силен настолько, что бросал на любую шевелящуюся тушу с непреодолимым желанием сожрать ее без остатка.
Ноздри опять фыркнули. Манящий запах беспокоил тирана с рассвета, когда солнце взошло и стало неторопливо согревать холодную кровь в теле сонного гиганта. Рану нанес не он. Может, другой хищник? Едва ли тиран был способен размышлять об этом. Чудище двигалось, повинуясь своей природе. Но если здесь есть другой хищник, значит тиран зашел в его угодья. И добычу придется отвоевывать. Это тоже было заложено в его природе.
Он остановился, медленно поводил головой из стороны в сторону и снова фыркнул. Двинулся дальше. Источник запаха был уже рядом. И тиран нашел его очень скоро. Лужа крови на звериной тропе. Кровь травоядного. Причем молодого. Но плоти нет. Огромная голова склонилась над лужей. Учащенно засопели ноздри, а из пасти исторглось недовольное рычание. Где тело? Где пища? Жертва пролила здесь кровь и двинулась дальше? Тиранодракон сделал шаг и окропил лужу собственной мочой, чтобы перебить запах. Не сделай он так, эта кровь помешает ему идти по следу дальше: он снова и снова будет ловить ее сладкий аромат и возвращаться на старое место. Однако природа дала зверю и такую повадку. Заодно запах мочи должен сказать другим, кто здесь полноправный хозяин.
Огромные трехпалые лапы зашагали дальше на север…
Три двуногих существа тоже торопились на север. Они сильно отличались от прочих обитателей края гигантов. Да, это были хищники, но особенные. Они не были велики, их зубы не рвали кожу и плоть, не перемалывали кости. У них имелись иные преимущества, коими обделили боги остальных тварей. Эти хищники обладали неописуемо коварным разумом, а вместо пятидюймовых клыков им служили копья и стрелы. Это были люди. У двоих – причудливые арбалеты с двойным луком. Такое оружие пускает болт с особой силой.
У третьего человека в руках не оружие вовсе. Деревянное ведро, прикрытое крышкой. Увидев очередную метку – речной камень, который они оставили на тропе по дороге туда, он снял крышку и плеснул крови. Остальные двое озирались, держа оружие наготове.
Закончив, они побежали дальше на север. Не прошло и четверти часа, как на этом месте стоял тиранодракон и снова поливал лужу крови мочой.
Все участники охоты сейчас выглядели одинаково. Почти голые, в набедренных повязках, измазанные прибрежной глиной, которой было предостаточно у пруда. Высохшая глина приобрела серо-голубой оттенок. Она хорошо перебивала запах живой плоти.
Трое, что заманивали зверя, кинулись к верблюдам, которые с небольшим отрядом ждали на опушке. Оседлав животных, они бросились в сторону лагеря.
Леон, как и все, был в набедренной повязке, в глине с ног до головы и в сандалиях с высокой шнуровкой, какие носят тассирийские солдаты. В руках он сжимал двулучный арбалет, заряженный особым болтом с длинным железным наконечником. В наконечнике имелось отверстие. Трогать кончик болта не следовало ни в коем случае. Отверстие, а также желобки вдоль наконечника заполняла тягучая зеленоватая жижа. Один из опаснейших ядов, известных человеку. Единственного выстрела хватило бы, чтобы убить слона. Человека яд мог отравить, даже просто попав на тело в том месте, где кожа понежнее. Могучего же тиранодракона он должен был лишить чувств на пару дней – время перехода через Море Зноя. На этой охоте решающий выстрел должен был сделать именно Леон. Этим Тассирия выказывала уважение посланнику гринвельдского королевства, к тому же будущему королю.
Сам Леон не сильно гордился такой почестью. Все помыслы его были о другом. Но получить редкий опыт, прославиться удачной охотой было полезно.
Рядом стоял Кристан Брекенридж. Вид его был столь же нелеп. Голое тело, глина; и лишь добротные сандалии мешали увидеть в нем дикаря. У молодого сквайра был нож. Но не для того, чтобы кидаться с ним на монстра, способного проглотить человека одним махом.
А из леса уже доносились гулкие шаги и шорох потревоженных огромным телом растений.
Пометив третью лужу крови, тиранодракон вышел на опушку. Страх и восхищение смешались в душах людей, лицезревших ужасное творение богов. Сердца бешено заколотились, сперло дыхание.
– О боги! – прошептал Кристан. – Помоги нам, Октавиан, и смилуйся, Децимус…
– Тише ты, – шикнул Леон. – Попроси еще Мартиана на арфе сыграть с небес.
– Резать? – спросил Кристан, переведя тревожный взгляд на принца.
– Нет. Он, похоже, увлекся «шагающими горами»…
Пеший дракон действительно смотрел в сторону водопоя, где собралось стадо травоядных титанов. Хищник опустил голову и вытянулся от носа и до
