кофе и невольно поперхнулся: не меньше половины кружки горячего напитка на скорости Формулы-1 провалилось мне в желудок, вынудив выпучить глаза.
Зато это отвлекло от проблем насущных.
– Да, Алекс, – сочувственно сказал Профессор. – Я вижу, тебе совсем худо.
И вдруг ка-ак рявкнул, что в исполнении кота выглядело совсем странно:
– А ну соберись, тряпка!
– Дак меня ж вроде бы меня никто и не разбирал, – попытался вяло возразить я.
– Да? – скептически фыркнул напарник. – А выглядишь так, словно тебе вывинтили пару гаек – в ключевых местах, знаешь ли, – он вальяжно пригладил лапой усы. – Что ты вообще знаешь об этой лотерее? Быть может, записка поддельная? Или ее заставили написать под угрозой разбивания любимого горшка с геранью? Не находилась ли твоя суженая под воздействием одурманивающих паров?
Дальше последовали и вовсе фантастические теории, но я внезапно воспрял духом.
– Ты прав, дружище! – откашлялся я. – Даже если на нее и подействовали одурманивающе обещания славы и не облагаемого налогом богатства, то я хочу хотя бы взглянуть в ее честные глаза, прежде чем она окончательно станет звездой холовидения!
– Прравильное решение, – коварно мурлыкнул кот.
– И скажу все, что я думаю о звездах межпланетного масштаба!
– Замуррчательно. А пока открой, пожалуйста, дверь – кажется, нам звонят.
Здоровенный котяра накрылся хвостом и невинно посмотрел на меня мерцающими зелеными глазами.
– И… давно? – сумел выдавить из себя я.
– Пару минут, – хихикнул напарник. – Но ты так мужественно выступал! В тебе оратор пропадает. В общем, я решил не отвлекать. Но если не поторопиться, наши билеты, возможно, решат, что мы передумали, и уйдут…
На этот раз я оказался у дверей еще быстрее, чем в ванной: никакой Тарзан со мной бы не сравнился! Разве что мудрый удав Каа, преследующий последнего из таких вкусных бандерлогов…
Я рывком распахнул двери и увидел перед собой… чью-то выразительную спину. Спина возмущенно вопияла: ее владелец ждал слишком долго и едва не отправился восвояси. Помимо оскорбленного изгиба, у спины наличествовали: четыре чешуйчатых руки, бритая макушка и заостренные ушки. Все это великолепие торчало из похрустывающей черной кожанки, лаково блестящей.
– Э… кхм, – сказал я, и невиданное существо тут же развернулось.
– О, таварищ дарагой, – обратилась ко мне благодушная желтая физиономия с раскосыми красными глазами, двойным рядом клыков и зажатой в ней редкой сигаретой «Беломор: люкс» (умри красиво!). – А я тебя ждал-ждал, думал, уже ушел! Я тут хожу-брожу, шныряю-шпыняю, людей задираю, ан думаю, авось сыщется щедрый купец на мой товар! Товар такой, товар сякой, ай, какой хароший тавар – от себя отрываю!
Я невольно покосился на четверорукого монстра, предпочитая не уточнять, какой именно товар он отрывает от себя и в каких местах.
Тем временем физиономия заговорщицки придвинулась ближе.
– Пакупать будешь, дарагой? В ногах правды нет, ходить, стоять, устал уже!
– Ч-что за товар? – невольно отодвинулся я: запах крепчайшей сивухи вкупе с изысканным ароматом «Беломора» оказывал головокружительный, в прямом смысле этого слова, эффект.
– Ай, дарагой, – ничуть не обиделся барыга. – Как так, что за тавар! Разве ты сам не знаешь, не ведаешь, какой тавар тебе нужон? – он покопался во внутренностях кожанки и извлек на свет божий два редкостно потрепанных купона.
Одобрительно поцокал языком:
– Вместе с котом на дело идешь! Как дядя Федор!
Уважаю.
Я оторопело сжал в руке два сальных листка.
– За деньгами потом зайду, – подмигнул монстр. – Шеф мне такого коньяку обещал! Я такого коньяку и в аду не видал! Сочтемся, камандир!
Дверь медленно закрылась у меня перед носом.
– Пойдем, дядя Федор, – опечаленно вздохнул Профессор. – Чем быстрее мы найдем этих… шоу-промоутеров, тем лучше.
– Куда идти-то? – покорно уточнил я.
Кот только зевнул.
– Алекс, – нравоучительно сказал он. – Если у тебя пропала жена, это еще не повод ловить ворон! Двери-то – вот они!
Я обернулся и с разинутым ртом воззрился на цельнометаллические Врата, внезапно и монументально воздвигшиеся посреди гостиной.
– Похоже, они самоорганизуются вместе с билетом, – мурлыкнул кот.
Я не слишком вежливо сграбастал его за шкирку.
