– Мне Макс велел докладывать, – не понял его я. – Если чего новое делать надумаю, ранее не согласованное.
– Это Макс, – категорично заявил Валяев. – Ему все знать надо. Ладно, шут с тобой, что ты там задумал?
– Комикс по мотивам игры.
– Отличная идея, красавец, уважаю. Ты доволен?
– Вполне. – Нет, с Валяевым положительно удобно иметь дело. – Я там художнику денег посулил немножко и три месяца халявной игры…
– Ну и правильно, – одобрил Валяев. – Скинь Ди номер его договора сообщением, продлим, а по деньгам с бухгалтерией реши. А если и впрямь будет толковый комикс, так бери его в штат, этого художника.
– Ну, я так ему и сказал. – Я гордился собой – все сделано верно.
– Красапета! – с кавказским акцентом сказал Валяев. – Уф, какой мужчина! Все, бывай!
И он повесил трубку.
– Ну да. – Я положил телефон на стол. – Как всегда, все бегут, никому до меня дела нет.
Я посидел еще немного, покопался в материалах, которые оставили мне ребята, и мне подумалось, что надо бы ввести еще рубрику «Творчество наших читателей», только назвать ее позабавней. Пишут сейчас все кому не лень, причем некоторые даже очень талантливо, так почему бы и нет? А ее ведущей поставлю Шелестову. Она, конечно, язва, каких свет не видывал, но человек при этом очень справедливый, зажимать никого не будет. Ну и приз какой-нибудь надо будет придумать, Ташу напряжем, у нее в этом направлении башка хорошо работает.
Если честно, домой я не спешил. Я очень опасался, что Вика опять заведет эти душеспасительные беседы о том, кто я ей, кто она мне и что с нами будет дальше, но нет, я ошибся. Вика была весела духом, щедра душой, судя по тому ужину, который меня ждал, а потом еще и неутомима телом, так что вечер более чем задался.
– Слушай, а я билеты в театр взяла, на следующую субботу, – сказала она мне после того, как я сходил перекурил. – В «Сатиру». Пойдем, а?
– Тебе мало смешного в нашей жизни? – поинтересовался я лениво. – По мне, так что ни день – сплошная комедия положений, а то и просто театр абсурда.
– Ну, я там не была никогда. – Вика положила мне голову на грудь. – Ну давай сходим?
– Пойдем, почему нет? Хороший театр, – согласился я. – Что давать будут?
– «Укрощение строптивой». – Вика с явным удовольствием произнесла звучное название.
– Мм, постановка все еще в репертуаре? – удивился я. – Очень старая уже.
– Так и пьеса не новая. – Вика поерзала, устраиваясь поудобнее. – Шекспир – он вечен.
– Слушай, все хотел спросить: вот ты сегодня днем говорила, что у тебя все непросто. Ты что имела в виду-то?
– Не сейчас. – Я почувствовал, как Вика напряглась. – Не сегодня, ладно? Я все тебе скажу, только потом.
Я не стал настырничать, иногда подождать куда разумнее, чем гнать, как курьерский поезд.
Ни в субботу, ни в воскресенье я в игру не входил – и не хотел, да и смысла особого не было. А что я там увижу? Максимум Брабудас, который мне как шел, так и ехал. Квесты на Архипелаге такие, что даже если ты это задание выполнишь, то потом еще не факт, что сдашь (надо будет Валяеву рассказать, пусть думают, что с этим делать), ну, может, деяние какое откроется, вроде «Пиратские столицы», так не факт, что я его закрою. Ну и так далее.
А то и вовсе в море они сейчас. И что мне – сидеть на полуюте, плести веревки и гнусить со всеми:
Ну уж нет, на фиг. Да еще и эта пигалица в своей шляпе… Капитан Ингленд, чтоб ее морские черти взяли!
И вы знаете, отличные выходные в результате вышли. И даже те дела, которые мне всегда были не слишком приятны, вроде похода в магазин или в банк, как-то доставили удовольствие, просто на удивление. Финальным аккордом был визит моей мамы, с которой Вика, как выяснилось, очень сдружилась. Они два часа обсуждали всякую лабуду, и я понял, что она заезжает сюда уже не в первый раз. Вот тебе и на…
– Ты со мной? – Глаза Вики расширились от удивления, когда я в понедельник встал вместе с ней. – Слушай, ты точно в порядке, ты не заболел?
– Вика-ханум, услада моих очей и радость моего сердца, не все же тебе одной на службу ездить, – витиевато ответил я ей. – Иди чайник ставь, не дело опаздывать.
Головоногим я ничего объяснять не стал, хотя их удивление тоже было велико, впрочем, они промолчали и не стали выказывать мне свое удивление. Точнее, промолчали все, кроме Шелестовой, которая, влетев в кабинет и увидев меня, завопила:
– А-а-а! Неделя задалась, он прямо с понедельника явил нам свой божественный лик!
– Дочь моя, – густым басом сказал ей я. – Бери Ташу и шествуй в мой кабинет, я там буду из тебя беса гнать и полезной работой занимать.
– Из меня беса? – захохотала Шелестова. – Ну-ну. Это надо было давно начинать делать, теперь – без шансов.
– Поглядим, – хмыкнул я. – Труд – он даже из макака веселого, парагвайского может человека сделать, вдруг и из тебя что выйдет?
