– Не будь дураком, у нас ведь не война, чтобы минные заграждения ставить.
– Не война? Ну это как сказать…
Решившись наконец, Кот просто встал и медленно пошел вперед. Отыскал когда-то специально ослабленный участок «колючки», приподнял, пролез в образовавшуюся дыру. Посреди контрольно-следовой полосы остановился, огляделся – словно все еще надеялся на нормальную реакцию тех, кому надлежит охранять границу Зоны. К счастью, так и не дождался. Так, без каких-либо проблем, они просто взяли и пересекли периметр, выйдя к легальной части города. Шевцов довольно ухмылялся, у сталкера же остался на душе неприятный осадок.
Неправильно так пересекать периметр. На то она и Зона, чтобы при переходе ощутить определенное противодействие, почувствовать опасность. Это не психоз, не паранойя, это, если хотите, некий ритуал, без которого переход теряет часть смысла. И если уж контроль на периметре ослаблен – значит, для этого есть очень веские причины. И эти причины не могут не вызывать беспокойства.
Опасения стали оправдываться с первых шагов по «легальным» кварталам. И без того обычно пустынные, теперь они производили еще более тягостное впечатление. Уличное освещение в этом районе отсутствовало, что само по себе было неприятно. В другое время здесь регулярно проезжали бы полицейские «уазики» или пижонские джипы с символикой ООН. Сейчас же значительный участок буферных территорий был лишен какого-либо видимого контроля со стороны властей. И это моментально сказалось на здешней обстановке. Откуда-то доносились приглушенные звуки какого-то конфликта с мордобоем и воплями. Улицу перед ними с ревом пересекла приземистая легковушка, из окон которой торчали нетрезвые, орущие во всю глотку подростки. В сторону пришедшей из-за периметра троицы полетели пустые бутылки. Одна из них разбилась об стену, другая, подпрыгивая, выкатилась под ноги сталкеру. Тот остановил ее кедом, огляделся, будто впервые увидев этот город. В отдалении завыла сирена, послышались хлопки выстрелов.
Спутники молча обменялись взглядами. Возвращаясь из Зоны в «нормальный мир», обычно рассчитываешь встретить здесь какую-никакую цивилизацию. Сейчас же в городе творилось черт знает что.
– Что тут происходит, а? – произнес Кот.
– Постараюсь выяснить, – сказал Шевцов. – Здесь мы расстанемся – нас не должны видеть вместе. Кот, забирай Акима. Домой не ходи. Найдите надежное лежбище, чтобы переждать ситуацию. Сидите и не высовывайтесь, пока не выйду на связь. Я скину собщение на твой новый номер.
– Без проблем, – вяло отозвался Кот. – Еще как минимум сутки меня не будет интересовать ничего, кроме устройства подушки.
Не сказав больше ни слова, Шевцов быстро направился прочь с бесформенной кучей тряпья под мышкой, в которую он завернул автомат. Кот с Акимом побрели в противоположную сторону. Сталкер ощущал, как на него наваливается тяжесть всего пережитого за последние сутки. Аким же выглядел на удивление бодрым и свежим, словно он и не участвовал в событиях, а был лишь сторонним и не слишком заинтересованным наблюдателем. Одним словом – пророк.
К совету Шевцова Кот отнесся чересчур легкомысленно. Наверное, притупилось чувство осторожности. Ож больно захотелось домашнего уюта, хотя бы ненадолго. Тем более что отсюда до дома было минут двадцать пешком. Обычный маршрут привычными окраинными улочками.
Только что-то не так было с этими улочками. Словно за пару суток город постарел, осунулся. Стал чужим. Сразу и не найдешь слов, чтобы описать свои ощущения. Кот привык уже к чистоте и порядку, которые пришли сюда вместе с мощными финансовыми вливаниями от межправительственных и научных фондов. А еще база спецконтингента ООН, столичные чиновники, представители Евросоюза и прочие шишки, привыкшие к комфортной жизни. Да и филиал Международного института собрал здесь крупных мировых ученых, и город будто подтянулся под заявленные стандарты, обогнав в чем-то близлежащий Новосибирск, полностью заняв место сгинувшего Академгородка. И то, что происходило теперь, совсем не соответствовало устоявшемуся образу.
Они прошли грязный переулок, мимо опрокинутого мусорного контейнера. Миновали сожженную «маршрутку», от которой все еще тянуло удушливой гарью. Что за напасть? Кому взбрело в голову устраивать здесь беспорядки, как в каком-нибудь загаженном эмигрантами пригороде Парижа? Куда, наконец, смотрят полиция, внутренние войска? Что за чертовщина?
Под ногами что-то звякнуло, покатилось со звонким металлическим звуком. Сталкер присел, поднял маленький желтоватый цилиндрик.
Пистолетная гильза. А вон и еще одна. Это начинает малость напрягать. Понятно, там, в Зоне, приходится мириться с бандитами, а порой и самому жать на спусковой крючок. Но все для того, чтобы, вернувшись в Большой мир, ощутить себя дома. Сейчас это ощущение стремительно таяло.
Вдалеке раздался отчаянный женский визг. Кот внутренне напрягся. Визг смолк, его сменил собачий лай. Что за черт… Ничего не оставалось, кроме как прибавить шагу. Миновали череду перекрестков с редкими уцелевшими фонарями и добрались до двора, в котором ютилась родная пятиэтажка. Уже у подъезда они спугнули какую-то подозрительную компанию подростков, поднялись на свой этаж. Только щелкнув выключателем в прихожей, Кот ощутил, наконец, что покинул опасные земли. Подтолкнул внутрь Акима и сказал нарочито бодро:
– Ну вот и пришли. Чувствуй себя как дома.
Аким вошел, остановился посреди прихожей, оглядываясь со спокойным интересом. Под ногами шнырял и хрипло орал Васька. Материл небось на своем кошачьем языке этих садистов-хозяев, сбежавших и не оставивших притом ни крошки жрачки.
– Сейчас-сейчас… – отпихивая ногой отощавшего зверя, пробормотал сталкер. – Да погоди ты, зараза!
Васька противно мявкнул и убежал – на него все-таки наступили.
