артиллерийской стрельбы. Я не слышал оружия, звеневшего как колокола, и рева разрывающейся земли. В двадцати милях от нас звук все еще был таким громким, что у меня перехватывало дыхание. Говорили, будто эти пушки были слышны в Питсбурге.
79
— Давай шевелись, — сказала Кэкстон, хватая гвардейца за руку и толкая его в сторону выхода.
Он пошел. Дверь качалась на пружинных петлях, когда то один, то другой человек из ее отряда протискивался наружу. Кэкстон огляделась в поисках других уцелевших, но все, что она видела, это рваные и окровавленные трупы… и вампиров.
Двадцать вампиров, или около того, пролезли в просторное круглое помещение. Они стояли посередине зала, глядя на нее. Их рваная униформа — на одном даже были остатки сгнившей фуражки — была словно отражением нарисованных на стенах солдат. Они были стары, эти вампиры. Очень стары… и очень голодны. Кэкстон могла только представлять себе, какими голодными они были после стасорокалетней спячки в земле.
Кэкстон обругала себя. Аркли никогда бы даже не дал этой мысли сформироваться. Они не люди, эти вампиры. Уже. Они стали убийцами, дикими зверями, которых нужно уничтожить.
Один из них шагнул к ней с поднятыми руками, прося, умоляя ее крови. Остальные за его спиной начали двигаться.
Она идеально точно прицелилась. Вампир сделал еще один шаг. Он уже успел поесть — Лора видела легкий оттенок розового на его щеках, видела грудь, из которой уже не так выпирали ребра, как у остальных. Первый выстрел только разорвал его кожу и раздробил несколько костей. Второй заставил его развернуться, так что она видела только его руку и бок. Она подождала, пока он повернется обратно, лицом к ней, прежде чем выстрелила снова, в третий раз, и пуля вынесла из отверстия в спине куски его черного сердца.
Остальные продолжали двигаться, продолжали приближаться. Некоторые пытались поймать ее взгляд, но Кэкстон хватало сил избегать зрительного контакта. Она чувствовала, как чешется кожа, как все тело содрогается от отвращения. Всеми фибрами своей души она хотела только повернуться и бежать, уносить ноги. Но она почему-то продолжала стоять.
Кэкстон не могла одолеть их всех. Это было бы самоубийством. Но она могла выиграть несколько секунд для своего отряда. Они уходили туда, в темноту, бежали к центру помощи туристам. Чем дольше она сдерживала вампиров внутри «Панорамы», тем больше шансов было у гвардейцев и Глауэра сделать это. Ей хотелось, чтобы Глауэр добежал. Она дарила ему этот шанс.
— Кто следующий? — спросила она, поднимая винтовку в положение для выстрела.
Вампиры рванулись вперед, все вместе, одновременно. Словно рыхлый белый туман, они понеслись на нее так быстро, что казались самой смертью, ринувшейся на нее. Кэкстон этого ожидала. Они были слишком умны, чтобы попытаться нападать на нее поодиночке.
Она бросила винтовку, та повисла сзади на ремне, и сунула руку в карман, вытаскивая вторую и последнюю световую гранату. Пластиковую оболочку она уже сорвала, осталось только рвануть чеку и дать ей выпасть из кармана. Времени бросать ее у Лоры не было…
Она отпрянула назад, зажмурив глаза. Спина ударилась в ручку-толкатель пожарной двери, в этот самый момент граната разорвалась, и вампиры взвыли от боли. Времени надевать защиту для ушей у нее не было, и звук взрыва резанул ее по барабанным перепонкам, оглушая, заполняя голову высоким звоном, таким громким, что от него заболели зубы и задрожали внутренности.
Она не могла думать, не могла дышать. Ее тело было оглушено этим шумом, все чувства полностью смешались. Краем сознания она чувствовала, что падает, падает на спину, потом ощутила новую волну боли, когда тяжело упала на траву, руки автоматически взлетели наверх, пытаясь прикрыть голову. Она открыла глаза, но все, что увидела, — только темноту. Она выскочила из хорошо освещенного здания «Панорамы» в почти кромешную тьму безлунной ночи, и глаза еще не привыкли к ней.
И тут вампир схватил ее за руку. Она в ужасе лягнула его ногой, боясь, что вампир в ответ просто разорвет ее на куски, пока она ослеплена и оглушена… но рука просто держала ее, и внезапно она поняла, что это теплая человеческая рука. Она быстро моргнула, пытаясь заставить зрачки расшириться. Наконец Кэкстон увидела серое пятно, появившееся над ней в темноте, серое пятно, разделенное пополам более темной полосой. Лицо… лицо с темными усами. Это был Глауэр.
— …слышишь меня? Через… дверь… бежать… как?
Его голос был как далекий рокот, низкий шум, пытающийся прорваться сквозь звон в ушах. То, что он говорил, она слышала только урывками. Ощущение усталости и бесплодности усилий затопило ее, она села, потом поднялась на ноги. Теперь она видела Глауэра немного лучше, и тут она заметила, что он показывает указательным пальцем куда-то ей за спину.
Она развернулась и увидела дверь пожарного выхода, через которую она только что выбежала. Та захлопнулась автоматически, но теперь
