Улыбка не исчезла.
Кэкстон шумно прокашлялась.
Они оба посмотрели на нее, будто ждали, что она уладит спор между ними.
Лора не думала, что ей это удастся, но она могла попробовать взять ситуацию в свои руки.
— Вы были правы, а я ошибалась, — сказала она наконец, глядя Аркли в глаза.
Их выражение не изменилось; он пришел не злорадствовать.
— В том последнем гробу и правда был вампир. Живой.
— Да, я уже читал рапорт полицейского, уцелевшего в схватке прошлой ночью.
Он оглядел ее с головы до ног, словно выискивая ее раны.
— Другого уцелевшего. Стиль его повествования был несколько эмоционален для надлежащей полицейской работы, но суть я уловил.
— Как вы собираетесь действовать? — спросила она.
— Кто? Я?
Лицо Аркли удивленно растянулось. От этого шрамы снова побелели.
— Я не могу сражаться с этим вампиром.
— Почему вдруг?
Старик сморщился и отвел глаза.
— Ты что, в самом деле хочешь, чтобы я произнес это? Я инвалид.
Его плечи напряглись. Какой боли стоило ему признание в своей слабости, размышляла Кэкстон. Какое унижение он испытывал, когда попросил ее завязать ему галстук!
— Теперь мое тело недостаточно хорошо работает. Я могу только давать тебе советы. И все. Это твое расследование.
Кэкстон открыла рот, словно собираясь рассмеяться. Но она понимала, что все абсолютно серьезно.
— Я не могу, — попыталась возразить она.
— Если ты не сможешь, — сказал он медленно, с неохотой, — кто-то другой захочет занять твое место. Скорее всего, местный полицейский, который никогда и дела-то не имел ни с кем страшнее пьяного водителя. И ты наверняка знаешь, что случится с вышеназванным копом. Он погибнет. Он не будет знать, что ему противостоит, он недооценит вампира, и стоит ему только приблизиться к чудовищу, как тот искромсает его на куски.
У Кэкстон имелась сотня аргументов против того, что сейчас сказал Аркли. Одна незадача — он был прав. И прошлой ночью она получила чудовищное, неоспоримое доказательство этого. Аркли прав — это ее расследование.
22
Предсказателем он был таким же хорошим, как и стрелком. Через несколько секунд после того, как я спрятался, я услышал стук копыт приближающихся лошадей. И в течение последующей минуты целая орда кавалеристов-южан остановилась перед домом. Их командир, судя по его орденам доблестный офицер, был одет в кожаные перчатки, краги, пыльную широкополую шляпу и серый хлопковый мундир хорошего качества, ладно пригнанный по фигуре. Впрочем, многие из его людей были одеты в мундиры серого цвета, а это означало, что сшиты они из домотканой неокрашенной ткани. Мы видели множество таких у Ченслорсвилля. Некоторые солдаты сражались без башмаков на ногах, некоторые даже без собственных винтовок.
Под Ченслорсвиллем мы потерпели поражение, как и всегда, когда сражались против Робби Ли. Меня этот факт задевал чрезвычайно, поэтому я постарался дышать не очень шумно.
— Марс Обидая! — воскликнул командир кавалеристов, словно приветствуя старого друга. — Ты слышишь меня? Я проехал от Ричмонда тридцать миль! Ты меня слышишь? Правое дело снова нуждается в твоих услугах! Янки заполонили эту часть земли, и мы должны вышвырнуть их обратно. Генерал Ли отдал этот приказ!
Офицер кружил на коне, словно ожидая нападения с любой стороны.
Наконец раздался ответ, но от этого голоса кровь застыла у меня в жилах. В нем было очень мало человеческого, хотя слова были сказаны на хорошем английском. Они звучали скорее как скрипка, по струнам которой водили горлышком разбитой бутылки, непонятно как складывая звуки в слова.
— Ты был услышан, — ответил голос.
