55
— Кажется, — признался Аркли с непроницаемым лицом, — я совершил ошибку.
— Что вы сказали? — изумилась Кэкстон.
Разумеется, она все понимала Просто ей требовалось услышать подтверждение.
— Другие вампиры… те, в пещере… — захлебывался Гейстдорфер. — Они не мертвые. Просто спят.
— И ты думаешь, он может разбудить их, — медленно произнесла Кэкстон, чтобы просто выиграть время.
Время для раздумий. Время, чтобы проконтролировать желудок.
— Да-да! Он совершенно четко дал понять.
Тварь закорчилась в путах. Казалось, он думает, будто это самое простое, самое логичное в мире поведение.
— Но там не было сердец, — ответила она, когда ей снова удалось заговорить. — В пещере не было ни одного сердца… только кости. Я проверила все гробы. Он не может оживить их без сердец.
Сейчас разумнее было признать, что кости были мертвыми. Что вампиры были мертвы, мертвы окончательно.
Но ее разумное предположение было ошибочным. Если сотня вампиров вырвется на свободу… сколько вреда они причинят, прежде чем удастся остановить их? А сможет ли она остановить стольких?
Аркли с ужасом смотрел на нее. Ей не нужно было озвучивать свои мысли, она знала: он думает то же самое.
— Не было там сердец, — снова уперлась она.
Существо, которое когда-то было Гейстдорфером, было счастливо переубедить ее.
— Когда я вошел в пещеру, сердце лежало на каждом из гробов. Просмоленное, завернутое в непромокаемую ткань. Я на самом деле хотел вложить их все, но он сказал, нет, я должен оставить остальных спать. Мы вместе собрали остальные сердца, чтобы мои студенты не повредили их. Мы осторожно пронумеровали их, а потом сложили в бочонок.
— Видела я этот бочонок, — сказала Кэкстон, поворачиваясь к Аркли лицом.
Это было в лаборатории факультета исследования эпохи Гражданской войны. Она вспомнила побелевшее от времени дерево и проржавевшие обручи. Она решила, что, наверное, это еще один экспонат с раскопок.
— Я видела, где он лежит. Я точно знаю, где он.
Они с Аркли застыли, глядя друг на друга.
— Если я вовремя сумею послать туда кого-нибудь, они смогут уничтожить сердца. Мы можем остановить все это еще до того, как оно начнется.
Аркли кивнул, словно одобряя ее слова.
— Не обязательно, что все это кончится плохо. Если только мы получим сердца до вампира. Ты можешь позвонить в полицию Геттисберга, сказать им, где они, и сказать, как их уничтожить.
Лора кивнула и схватилась за сотовый. Набранный номер она помнила наизусть. Наконец кто-то в Харрисбурге снял трубку.
— Говорит патрульный Лора Кэкстон, — сказала она. — Соедините меня с комиссаром, пожалуйста. Нет, погодите, его еще нет. Тогда просто позовите старшего оперативного дежурного.
Диспетчер вопросов не задавал. Спустя пару секунд раздался сонный голос человека из отделения оперативного дежурства. Она быстро объяснила, что ей нужно.
Дежурный офицер проворчал.
— Мне для этого требуется ордер.
Это могло отнять время. Может, несколько часов. Придется будить судью… а судье могут потребоваться какие-нибудь бумаги. Какие-нибудь улики, чтобы оправдать вторжение в частную собственность и изъятие старинного заржавевшего бочонка. Для этого потребуется побольше, чем звонок одного- единственного запаниковавшего патрульного.
— Обстоятельства экстренные. Бочонок будет использоваться для совершения насильственного преступления. И даже нескольких насильственных преступлений.
— С этого и надо было начинать. Я не знаю, офицер…
— Послушайте, — теряла терпение Лора. — Слушайте внимательно.
Она прикрыла глаза и попыталась придумать слова, которые заставят дежурного действовать.
Сотня вампиров. Однажды Кэкстон видела, что могут сделать всего два вампира. Они сожрали все население небольшого городка, оставив только одного выжившего. Сотня вампиров — вампиров, которые голодали более ста лет, вампиров, которые проснутся истощенными, замерзшими и очень, очень
