Непонятно, с кем разговаривал Фома, но это уже совсем другая история. И как Фоме назначили встречу. По телефону, что по стационарному, что по мобильнику, — вряд ли. Дьявол не врет, а Объединенная Инквизиция не дремлет. У тех на эмблеме ладошка с птичкой, у этих — глаз. По телефону умные люди не секретничают.
Мораль — если мы хотим понять, с кем общался Фома, то нужно проверить его контакты за последнее время. Иллюзорная надежда, но не слепая. Отнюдь. Иван давно слепо не надеялся.
Даже сейчас — надежды на спасение не было, был лихорадочный перебор вариантов. Поиск возможностей.
Зазвонил мобильник.
— Да.
— Сколько времени, не подскажешь? — осведомился Токарев.
Иван глянул на часы — тринадцать пятьдесят.
Так он Токареву и сказал. И добавил, что, конечно, предельно благодарен за контроль и отеческое участие, но пока еще Иван Александров памяти не лишился…
— Не юродствуй, — приказал Токарев. — Совещание не у меня в кабинете и не в тактическом зале. Жду тебя и группу в предбаннике.
— Группу мне предупредить?
— Группу я предупредил. Сам не опаздывай.
Иван и не опоздал.
Пришел первым, благо предбанник был в двух шагах от курилки.
Иван открыл дверь, занес ногу над порогом и замер. В комнате пахло серой.
Кобура с «умиротворителем» стала тяжелой, рука сама потянулась к оружию.
В комнате было двое — Токарев, сидевший лицом ко входу, и кто-то, повернутый спиной. Голова и плечи возвышались над спинкой кресла, темные волосы, короткая стрижка, отражение лампы на блестящей черной кожаной куртке.
— Проходи, — сказал Токарев, указывая на кресло возле себя. — Присаживайся.
Его собеседник не оглянулся, сидел неподвижно, будто не имел права отвести взгляд от ТэТэ или не мог отвести взора от такой красоты неземной.
Иван прошел к креслу и сел. Серой не пахло — воняло. Этот предавшийся даже не пытался скрыть аромата Преисподней.
Лет тридцать пять, почти ровесник Ивана, но лицо совершенно незнакомое. Хотя — совершенно обычное, не искаженное страстями и не обезображенное пороками. Даже симпатичное. Девки от таких млеют. Иногда даже не обращая внимания на запах. С другой стороны, общение, даже близкое, с предавшими не запрещено. Клеменс — Гетлиберг, мать вашу.
Вот он сейчас еще и руку подаст.
Слава Богу, не подал.
Сидел молча, и на губах его блуждала легкая чуть ироничная улыбка.
Токарев глянул искоса на Ивана и тяжело вздохнул. И вправду хреновина получается с загогулиной. Иван сейчас очень уязвимая цель для Службы Спасения. А у этого — все как положено: и рубашечка под курточкой черная, и ладошка с птичкой на рукаве куртки. Жаль, значка с фамилией и именем, а также с должностью не видно. Но это и ничего, сам представится.
Если такое вот существо приперлось в Конюшню, да еще при форме и знаках различия, то визит, ясное дело, официальный. С другой стороны, Конюшня должна уведомлять Службу Спасения о посещении их анклавов, а Служба, в свою очередь, имеет полное право присутствовать при инструктаже и даже контролировать и корректировать список задач.
Потом одна и та же сцена повторилась четырежды. На пороге возникал оперативник, замирал, поводя носом и играя желваками, получал приглашение от Токарева, проходил внутрь и усаживался в кресло.
Как только прибыл Юрасик, Токарев хлопнул себя по колену, словно давая сигнал к началу совещания.
— Значит, так… — пробасил Токарев немного неуверенно. — Все бумаги, карты и приказы вы получите в тактическом классе. Говорить вам особо и нечего…
— Угу… — кивнул Марко, искоса глядя на неприятного гостя. — Чего уж там говорить…
— Нечего, — повторил с нажимом Токарев. — А собрал я вас сюда для того, чтобы…
— Чтобы сообщить пренеприятное известие, — сказал начитанный Юрасик. — К нам едет ревизор.
— Не-а, — покачал головой гость. — Не к вам едет ревизор, а с вами едет ревизор.
Предавшийся улыбнулся. Немного иронии, немного даже извинения, что поставил таких симпатичных парней в неловкое положение.
— То есть как — с нами? — Марко повернулся к Токареву. — Что значит — с нами?
— Это значит, что сегодня утром Служба Спасения обратилась к нам с требованием включить в рейдовую группу брата Старшего Администратора… —
