У него в пистолете всегда был большой люфт. Нравилось ему так.
— Если не ошибаюсь, — сказали от дверей, — это со мной разговаривает Иван Александров. Да?
— Угадал… — Палец на спуске замер.
— У нас с вами есть общий знакомый, — сказал мужской голос от дверей. — Никита Сергеевич Токарев. Помните?
Иван опустил пистолет, снял занемевший палец со спуска.
— Я могу входить? — спросил голос.
— Входи.
— А с фонариком?
— И с фонариком входи, — разрешил Иван.
Все входите, кто угодно входите, колоннами, цепями — теперь можно. Теперь это уже не галаты, теперь это уже свои. Кто угодно, но свои. Не желающие убивать Ивана Александрова.
Опять что-то заскрипело.
— Ты там осторожно! — крикнул Иван. — Не споткнись, там покойник. И дальше по залу — тоже покойник.
Возле двери появился бело-голубой упругий на вид луч света. Пробежал по стенам, полу, остановился на лице убитого возле двери. Дырка точно во лбу. Замечательный выстрел, господин специальный агент, поздравляю. И ведь мишень двигалась, а все-таки попали точно в лоб.
Луч света порыскал по залу, зацепился за ногу Ивана. Иван ногу подтянул, и луч прыгнул к его лицу.
— Делать нехрен? — спросил Иван. — Лампочку убери, пока я не разозлился.
Луч ушел в сторону, оставив в глазах Ивана белые пятна, медленно плавающие в темноте.
— Посмотри на кухне, там должен быть Хаммер, мой приятель Джек Хаммер, — сказал Иван. — Он может включить свет в зале. Хаммер!
Иван попытался крикнуть громче, вдохнул — пыль попала в горло, Иван закашлялся.
— Хаммер! — закричал Иван, откашлявшись. — Свет включи! Хаммер!
И свет включился. Лампы под потолком, как оказалось, не пострадали. Необыкновенно яркий после темноты свет залил помещение, заставил Ивана зажмуриться.
— Да, — сказал голос печально. — А я ведь собирался всего лишь пообедать и скоротать время до встречи с вами.
Иван открыл глаза.
Ярослав Круль сидел на стуле, положив на колени помповое ружье, и с интересом рассматривал Ивана. Он был слишком чистый и опрятный для хаоса, царившего вокруг.
— А, — сказал Иван, — это ты…
— Я. И не слышу радости в вашем голосе, любезнейший. Я, видите ли, спасаю, как оказалось, ему жизнь, а он…
— Зря ты со мной от двери заговорил и Токарева вспомнил. Пошел бы внутрь, тебя бы тоже похоронили… у меня сегодня рука легкая, — Иван посмотрел на свою левую ладонь, из порезов текла кровь, промывая дорожку в белесой пыли. — Пулю в лоб ты как раз и схлопотал бы… сколько народу вздохнуло бы свободно.
— В Конюшне? — поинтересовался Круль.
— Там у тебя друзей нет, — сказал Иван.
— Это ты так полагаешь, — ответил Круль. — И еще ты ошибочно полагаешь, что среди нас у тебя нет друзей…
— А что — есть?
— Мне так кажется, во всяком случае.
— Но ты, надеюсь…
— В их число не вхожу.
— Там все нормально? — спросили с улицы.
— Тут все нормально, — крикнул Иван. — Из хороших ребят погиб только один. Есть трое раненых, кажется… Да вы заходите, не стесняйтесь…
В бар влетели несколько человек в полном боевом, с оружием наперевес, в бронежилетах и шлемах. Один бросился к Ивану и вынул пистолет из его руки.
Иван протестовать не стал.
— Там, — сказал Иван и показал указательным пальцем на руины барной стойки. — На кухне. Или уже во дворе.
— На кухне, — сказал Хаммер, появляясь на сцене.
Его шикарные бакенбарды казались седыми от пыли, в волосах запутались какие-то щепки и палочки, рукав рубахи был залит чем-то красным, но в целом хозяин бара выглядел значительно лучше своей недвижимости.
— Ты извини, — сказал Иван. — Мы тут у тебя немного насорили…
