— Вань, ты в фургоне или в кабине?
— Кто за рулем? — спросил Иван.
— Шляхтич. Дорогу возле города он знает, тут заблудиться негде. А потом, когда станет посложнее…
— То есть, — как можно более неприятным голосом произнес Иван. — То есть, если я сяду в фургон, то к молодому мы посадим предавшегося?
Коваленок отвел взгляд.
— Значит, — сказал Иван, — я и брат Круль садимся в фургон, а кто-то из вас…
— Я, — торопливо выкрикнул Юрасик и выскочил из фургона. — Я — в кабину.
— Сейчас это называется дисциплиной? — поинтересовался Круль.
— Сейчас это называется брезгливостью, — отрезал Юрасик, забрал из фургона свой автомат и открыл дверцу в кабине. — Так я поеду тут?
— Тут, — кивнул Иван. — Заодно не дашь уснуть Квятковскому.
Круль молча отодвинул в сторону Коваленка и вошел в фургон.
Иван бросил сумку внутрь, оглянулся и увидел, что Токарев смотрит на него. Огромный печальный Токарев.
— Пока! — сказал Иван и помахал рукой.
Токарев вздохнул и отвернулся.
— Все на местах? — поднявшись в фургон, спросил Иван.
— Все, — ответил Марко.
— Все получено, ничего не забыто?
— Все и ничего, — ответил Марко ритуальной фразой на ритуальный вопрос.
Иван захлопнул дверцу, прошел к креслу и сел.
В фургоне было десять двойных кресел, но свободными были только четыре передних, на остальных лежали мешки, тюки и коробки.
Заднюю часть салона занимали ящики. Предусмотрительный Хаммер использовал только глухие ящики с заколоченными крышками. Чтобы не привлекать внимания.
— Слушай, — спросил Круль, — а у вас теперь везде такой бардак?
«Рейдер» сдал задним ходом, развернулся, его тряхнуло на бордюре, и в ящике что-то звякнуло.
Круль демонстративно вздохнул.
Иван глянул в окно — Джек появился на пороге бара и стоял в дверях, прислонившись плечом. Неунывающий Джек Хаммер. Проныра, каких поискать.
Иван задернул шторку.
— Коваленок, в шахматы будешь? — спросил Марко.
— Он будет молча сидеть, — отрезал Иван. — Свет в салоне будет выключен, все будут молча сидеть, а я буду молча спать. Настроение у меня хреновое…
Иван посмотрел на Круля, тот развел руками и улыбнулся.
— И в кабину передай, — приказал Иван, вставая с кресла.
Он пробрался по проходу между креслами, нашел свое полевое снаряжение и переоделся. Потом молча лег на спальник, развернутый поверх ящиков. И закрыл глаза.
Спать не хотелось, но еще больше не хотелось смотреть на кого-либо или выслушивать очередные рассуждения Круля. Здравые, между прочим, рассуждения.
Иван положил руки под голову. Попытался положить, порезы на руках живо напомнили, что делать этого не стоит, Иван нашарил в темноте сумку и положил под голову.
То есть кругом прав предавшийся. А галаты — кругом идиоты. И если бы они всегда были такими идиотами, то Конюшня уже давно бы с ними покончила.
А так…
Полгода назад галаты взяли целый экскурсионный автобус. Почти возле самого Старого города. Чисто, без шума, без крика и перестрелки. Трех охранников разоружили без проблем, потом обменивали туристов из Германии на время в телеэфире, на радиотрансляцию…
В результате — получили теле- и радиорекламу часов на десять в общей сложности, а затем, перестреляв захваченных охранников, пошли на прорыв, прекрасно понимая, что ничего у них не получится, что снайпера давно уже наготове и что есть приказ пленных не брать.
Это было впечатляющее зрелище — огромный туристический автобус трогается с места, офицер городской полиции что-то кричит в мегафон, но темно-зеленая громадина с логотипом «Святая земля ждет вас» сносит патрульную машину и, набирая скорость, пытается прорваться, но не к окраине, а в центр. Снайперы начинают стрелять, пули выбивают стекла, дырявят бока, а махина все прет, расталкивая легковушки. Лопнули скаты, наскочивший на
