неприятностей. Предавшийся священник — это чрезвычайное происшествие, а то, что это совпало с нарушением еще и со стороны Службы Спасения, — совсем плохо, может значить очень многое, от совпадения до заговора, прямого отпадения Преисподней от Акта до начала открытого конфликта с Адом.
— Где предавшийся? — спросил Иван.
— В машине, воняет, — ответил Юрасик. — Сидит, сука, весь в соплях, ноет. Может, хавальник ему заклеить?
— Потерпишь, — отрезал Иван и протянул руку Мовчану. — Пока. Держись тут…
— А чего, продержусь, — невесело улыбнулся капитан. — Нас меняют. Завтра прибудет транспорт, высадят роту французов, комиссию от Объединенной Инквизиции и нового священника. Нет худа без добра… Хотя, конечно…
Капитан бросил короткий взгляд на медпалатку с поникшим белым флагом с красным крестом и вздохнул.
— В машину, — приказал Иван.
Парни встали с камней, отряхнулись, полезли в «Рейдер».
— Все в фургон, — сказал Иван. — Круль — за руль.
— А командир у нас — поэт, — воскликнул Юрасик. — Какую рифму родил…
— И ведь экспромтом, — подхватил Коваленок.
Иван сделал вид, что не расслышал.
— Слышь, начальник, — Мовчан тронул Ивана за рукав. — Ты говорил, что у вас есть пиво…
Заночевать пришлось почти на том же самом месте на перевале, что и по дороге к Деннице.
Иван назначил дежурных, исключив себя и Круля, лег на свое место и уснул, не обращая внимания на причитания бывшего священника.
Засыпая, подумал, что у предавшихся наказание происходит быстрее. Без волокиты. Вспомнил вывалившиеся на горячий бетон внутренности, торопливо отогнал от себя воспоминания. И провалился в сон без сновидений.
Его разбудили на рассвете, Юрасик бесцеремонно толкнул в плечо и прошел на свое место.
В машине воняло серой. Казалось, уже можно было привыкнуть, Иван читал в детстве, что запах ощущается всего несколько минут, а потом рецепторы перестают его воспринимать, но запах серы, исходящий от предавшихся, общим законам не подчинялся. И, наверное, в этом был смысл.
К следующей ночи они проехали Элат и углубились в пустыню.
Еще до Элата, как только машина спустилась к морю, Иван связался по рации с Конюшней. Получилось не сразу, пришлось выбираться на ближайший холм и долго выслушивать скрежет и шорох помех в наушниках. Так толком поговорить и не получилось, пришлось в городе заезжать к военным и связываться по их телефону — мобильники в Элате не работали.
— Все понятно, — сказал Токарев. — Не тяни там, рви в город без остановок. Хотя смотри сам, там у вас погода не очень…
Ветер нес песок, свет фар пробивался лишь на несколько метров вперед, но Иван решил не останавливаться. И группа спорить не стала. Всем осточертела компания двух предавшихся, особенно непрекращающиеся стоны и жалобы священника.
За руль — Марко, рядом с ним — Юрасик.
Иван сел в свое кресло, задумался.
По приезде ему следовало составить рапорт. Включить в него и свой договор с Джеком Хаммером на контрабанду, который потом вылился в сотрудничество с галатами, о происшествии в Деннице и в христианском поселке… Дерьмо предстояло хлебать большой ложкой, причем в одиночестве. Парни напишут свое, но что там у них? Выполнили приказ шустрого командира, и всех делов. Они честно собирались купить пиво, а выгодную операцию с бесплатной выпивкой придумал Иван. Ну и традиционно за все, произошедшее с группой в рейде, отвечал командир, и никто другой.
Так что отвечать тебе, Ванька, подумал Иван, прикрыв глаза.
Машину раскачивало на выбоинах, песок с шелестом бил в стену фургона и терся небритой щекой о стекло.
Молчали все, даже отец Василий замолчал в хвосте фургона. Верхний свет был выключен, Круль что-то читал, присвечивая себе фонариком. Коваленок и Анджей спали, Квятковский похрапывал, но Иван решил его не дергать. Потерпеть осталось немного.
Иван тоже стал засыпать, когда «Рейдер» остановился.
— Патруль, — сказал Юрасик в открытое окошко Ивану. — Понаставили их с прошлого раза.
— Видать, галаты все еще не успокоились, — буркнул Коваленок. — А дорога тут, считай, одна. Перережут ее, считай, Элат отрезали.
— Считай, — согласился Иван, приподнялся со своего кресла и глянул вперед, через окошко в кабину.
Свет двух прожекторов с вездехода с трудом пробивался сквозь несущийся песок. Мигалка торопливо окрашивала бредущую от вездехода фигуру то в синий, то в красный цвет.
— Чокнутый, — сказал Круль, посмотрев в окно. — Совсем ума лишились, солдатики.
— Ты о чем? — не поворачивая головы, спросил Иван.
Солдат приблизился, вошел в свет фар «Рейдера». На лице, под каской, были противопылевые очки, низ лица закрывала пятнистая камуфляжная
