— О, обыденность, — сказал Фелассан и поднял свой посох. Вспыхнул свет, и их взорам открылась оставшаяся часть комнаты.
Это было большое круглое помещение, сопоставимое по размерам с тронным залом в Вал Руайо, заполненное выставленными ряд за рядом саркофагами. Потолочные руны поймали свет посоха Фелассана и мягко засияли, не причиняя при этом никакой боли, в отличие от тех, что остались на тропе.
А вдоль стен огромной круглой комнаты располагалось множество элувианов.
— Это центральная палата? — спросил Мишель. Если один из этих элувианов ведёт в Вал Руайо, они могли добраться до дворца ещё до заката... Хотя это означало ещё одну прогулку по проклятой тропе.
А ещё это значило, что его императрица должна будет решить, как поступить с Бриалой, но это её личное дело.
— Не совсем, — ответил Фелассан. — Хотя теперь у нас, по крайней мере, есть выбор. Каждый элувиан связан с другим тропой, и один из них может вести к палате, где возможно пробудить все элувианы.
Селина состроила рожицу.
— Но с этим камнем, который дал нам демон, мы и так можем пробудить любой, что нам нужен. Разве мы не можем просто использовать его, чтобы добраться до Вал Руайо?
— Конечно, — Фелассан широким жестом обвёл всю комнату. — Который из этих отправит тебя туда?
Селина вздохнула, а Фелассан улыбнулся:
— А, вот видишь. Имшаэль сказал, что рубин приведет к центральной комнате. Без него придется вслепую бродить по этим тропам довольно долго, и хорошо, если не окажешься где-нибудь в сердце Тевинтера.
Селина раздраженно кивнула.
— Я знаю. Для некоторых из нас тропы довольно неприятны. Прости мне минутное желание сократить количество переходов, — женщина достала камень из мешочка на груди и сжала его в руке. — Думаю, нам нужно пройти через... Вон тот, — указала она, указав на одно из зеркал в дальней стене комнаты. — Только сперва немного отдохнем, — добавила она и улыбнулась Мишелю.
— Я не возражаю против нескольких минут покоя, прежде чем мы снова вернёмся в тот мир, Величество, — он покачал головой, и нечто тусклое и неясное на полу привлекло его внимание. — Похоже, кому-то на тропе пришлось ещё хуже.
Остальные проследили за его взглядом и увидели древние останки лежащего на полу скелета в тонких шелках, которые время превратило в лохмотья. Некоторые тела покоились рядом с другими, старые кости перемешались, как будто эльфы сжимали друг друга в объятиях перед смертью, пытаясь согреться. Другие лежали отдельно, свернувшись, словно дети.
— Никакого оружия, — отметил он через минуту, с любопытством наклонившись над одним из тел.
— Будь осторожен, — сказала Бриала. Она присела, тщательно вглядываясь в землю и осторожно проводя пальцами по камням, и Мишель понял, что она ищет ловушки.
Спокойно сидящий на краю саркофага Фелассан ответил Мишелю:
— Это слуги, а не стражи. Когда элувианы погрузились в сон, они оказались заперты здесь. Обрати внимание, из этой комнаты нет обычного выхода.
— Это... — Бриала, спохватившись, вернулась к осмотру пола. — ...Трагично, — закончила она спустя мгновение и воткнула нож в щель между двух камней. — Думаю, я нашла главную точку ловушки этой комнаты.
— Мне интересно, как они здесь оказались, — сказал Фелассан. — Может, элувианы не засыпали все разом? И эти несчастные убегали, надеясь попасть в комнату с выходом наружу, только чтобы закончить... Вот так.
Что-то в странном тоне эльфа было не так. Мишель быстро глянул на него. Глаза Фелассана смотрели в никуда через комнату, а пальцы выстукивали на саркофаге неровный ритм. Мишель вспомнил то чувство, когда долийские эльфы входили в свой транс, когда они освободили его и забыли про него, когда он ушел.
— Фелассан...
— Можете представить? — спросила Бриала, её пальцы двигались, пока нож был воткнут в щель между камнями. — Застрявшие здесь, сознающие, что осуждены на смерть... Ради чего? — её голос тоже звучал неестественно. — Ради гордости и чести дворян, которые запечатали их здесь?
— Уверена, дворянам на поверхности пришлось тоже не сладко, — осторожно произнесла Селина.
—Величество, погодите, — Мишель почувствовал, как по шее побежали мурашки.
Казалось, Бриала не слышит никого из них. Её голос стал резким.
— Они играли в свои игры, пока слуги истекали кровью и умирали за них. Спрятавшиеся здесь, ждущие, что будут найдены, окруженные трупами, которые одеты лучше, чем они!
— Их последние минуты, — тихо продолжил Фелассан. — Были наполнены голодом и гневом.
Кости на полу начали двигаться, подергиваясь и подпрыгивая.
