Она подняла руки вверх, словно собирала воздух в чашу.
В воздухе что-то завибрировало, и вокруг защитника Селины замерцала магия. Шевалье начал было отбиваться, когда, словно искрящийся дым, она окутала его, но попытки Мишеля были тщетны. Он попытался бороться с мощью магии, и Селина услышала ноющий скрип сминающейся брони.
Ремаш оцепенело уставился на сокрушающую Мишеля силу, словно зачарованный. Селина стрелой пронеслась мимо него.
— Бриала! — завопила она и кинулась на эльфийскую целительницу, по-прежнему окружённую мерцающим воплощением силы, которую она вытягивала из мёртвых тел в комнате.
Кинжалы Селины ударились о мерцающий барьер колдовской силы на расстоянии ладони от горла эльфийской волшебницы. Мгновением позже о тот же барьер разбилась стрела Бриалы.
Эльфийка не удостоила их и взглядом. Её глаза были устремлены только на Мишеля, который уже упал на одно колено, напрягая все силы, чтобы противостоять разрушительной мощи её магии.
— Ты убил мой народ! — прокричала она, и Мишель застонал. — Ты убил всех, кого я любила!
— О, прелестно, теперь мы демонстрируем наши тайные магические таланты, — воскликнул Фелассан, принимая вертикальное положение. Плащ эльфа еще дымился. — Можно, я буду следующим?
Его посох завибрировал от наполнившей его силы, когда эльф быстро повернулся кругом, и волна магии, от которой зарябил воздух, взрывом пронеслась через комнату.
Волна окатила Селину, и палата погрузилась во тьму.
На одно ужасающее мгновение она решила, что ослепла, но затем разглядела элувианы, мерцающие вдоль стен, за исключением того, который треснул. Она также увидела бледное сияние вокруг коленопреклоненного Мишеля — призрачный свет колеблющейся и распадающейся пустоты, словно рисунок мелом под дождём.
Селина поняла, что именно сделал Фелассан. Он рассеял всю магию вокруг себя.
Эльфийская целительница закричала, и Селина увидела, как она корчится от боли, окруженная собственными усиками магии. Всё её колдовство, защитный барьер и вся сила, которую она вытянула из ближайших трупов, шипели на её коже. Посох упал на пол, его цвет сменился на тускло- красный.
Посох Фелассана полыхнул и исторг ещё один сноп света, заливший комнату тем же мягким сиянием, как и прежде. Эльфийская целительница лежала на земле, дрожа, все остальные на мгновение остолбенели. Ремаш прижимал ладонь к окровавленному лицу. Бриала взирала на Фелассана с благоговейным ужасом, и даже Гаспар выглядел неуверенным в своих дальнейших действиях, он сделал несколько шагов назад и с поднятым щитом переводил взгляд с одного присутствующего на другого. Мишель всё ещё стоял на коленях, бледный и мокрый от пота, его броня была повреждена и помята призрачной силой, едва не выбившей из него дух.
К удивлению Селины, сам Фелассан выглядел скорее обеспокоенным, нежели ликующим.
— Рассеивание может оказать довольно неприятный эффект на того, кто окружает себя чрезмерно мощной магией, — происзнес он в наступившей тишине. — Могу я попросить всех присутствующих здесь магов воздержаться от использования своих эффектных заклинаний в комнате, где Завеса так тонка? Вдруг что-нибудь решит через неё прорваться.
Словно в ответ, раздался глухой скрежет камней — это открылись крышки трех самых больших саркофагов в комнате.
Глава 15
Никогда в жизни сэр Мишель не испытывал такой боли. Ни когда он ребёнком дрался в трущобах, ни во время суровых тренировок в Академии.
Что бы ни использовал Фелассан для разрушения заклинания эльфийской девчонки, это помогло и Мишелю. Остатки магии направляли успокаивающее тепло в его конечности, облегчая горящую боль в рёбрах, которые наверняка треснули от напора. Однако момент мимолетного преимущества над Гаспаром был упущен. Мишель знал, что теперь Великий Герцог без труда одолеет его, и тем не менее он приложил все усилия, чтобы подняться на ноги, и сейчас пытался унять дрожь в коленях.
Но Гаспар не атаковал. Он вообще не смотрел на Мишеля. Вместо этого он уставился в дальнюю часть комнаты с поднятыми в стойке гарпунщика щитом и мечом. Это была оборонительная позиция, используемая для восстановления сил, и многие шевалье потешались, когда кто-то избирал её в качестве защитной в противостоянии с явно превосходящим противником. Моргнув, Мишель проследил за пристальным взглядом Гаспара и увидел причину.
Три громадных саркофага были открыты, и из них поднимались мертвецы. Но, в отличие от простых когтистых ужасов, которых Мишель рубил десятками несколько минут назад, эти создания явно не входили в программу его тренировок.
