— Я села на трон в шестнадцать лет, Гаспар, после того, как твоя жена убила мою мать, — сказала Селина, поднимая руку, чтобы показать сверкающее рубиновое кольцо, полыхнувшее огнем. — И нет, я не хочу обсуждать нашу кровавую семейную историю. Я прекрасно её знаю, спасибо, — с помощью только лишь пальцев она вытащила нож из скрытых ножен на руке. Когда она подняла его, нож запламенел. — И я правила Орлеем двадцать лет, не только устраивая балы и банкеты.
Он потянулся к мечу, и на мгновенье оба замерли.
Гаспар дёрнулся и обнажил меч, но Селина успела сделать выпад впёред и провести огненную линию по его предплечью. Она пришпорила свою лошадь и, пригнувшись, отъехала от него подальше. Расстояние, на котором Гаспар мог использовать свой клинок, склоняло весы в его пользу, но если она смогла достаточно повредить его руку, которой он фехтует...
Затем вдалеке снова залаяли гончие. Гаспар взглянул в том направлении, и, вздохнув, коротко поклонился Селине.
— Запомни, кузина. Всего, что произошло и ещё произойдёт, ты могла бы избежать с помощью брачного обета, — он убрал меч.
Селина знала, что могла поднять тревогу. Некоторые из людей Гаспара были крепко ему преданны, но некоторые побледнели бы от одной мысли угрожать мечом императрице. Она могла бы заковать своего кузена в кандалы, как только прибудут её охранники.
Но если она так поступит, еще до захода солнца в Орлее начнётся война.
Он надел маску, и, всё ещё прижимая поврежденную руку к груди, покинул поляну.
Селина покачала головой и спрятала нож обратно.
— Вышел из строя, — пробормотала она. — Нужно найти сэра Мишеля.
Бриала тайком прокралась из дворца, оставив свою маску и тонкий меховой плащ в одном из тайников, специально предназначенных для таких целей.
Затем, растворившись среди десятков других эльфов, что прислуживали торговцам и погонщикам караванов в рыночном районе, она начала искать следы сэра Мишеля.
Самыми известными шпионами Орлея были барды. Их таланты добывать информацию, плести интриги и лицемерить так, чтобы аристократы действовали в их пользу, делали бардов легендой. И всё же, несмотря на это, а иногда и именно поэтому, их приглашали выступать. Дамы и господа, участвовавшие в Игре, всегда считали себя достаточно умными, чтобы состязаться с мастерами лжи, а заодно и научиться у них чему-то новому.
Но хоть барды и переигрывали аристократов, за ними следили. Они были знамениты. Они были легендой.
Бриала была лишь ещё одной эльфийкой на рынке. А эльфы были везде.
От мальчишки-эльфа, разгружавшего специи, она узнала, что в этом году в Шюрно ожидается плохой урожай. Старая эльфийка, стиравшая одежды, промокшие во время дождя, упомянула, что торговцы в Вал Фермине рассказывали, будто в крепости Адамант происходит что-то странное. А после того как Бриала осыпала человека-извозчика комплиментами и одарила улыбкой, тот обмолвился, что этим самым утром граф Шанталь ездил на встречу с Великим Герцогом Гаспаром к тому в поместье.
Бриала ходила, наблюдала и слушала, ожидая наводки, которая даст ей нужное направление.
Ребёнком Бриала часто молча наблюдала, причёсывая десятилетнюю Селину, за вдовствующей маркизой Мантильон и герцогом Проспером, кузеном матери Селины, ужинавшими с родителями Селины. Они говорили об охоте и о том, как по их мнению, покажут себя в ней те или иные аристократы, когда начнётся сезон. Герцог Проспер сказал, что Фердинанду и его дочери вообще сложно будет что-либо поймать, раз Мегрен, брат Фердинанда, сломал семейный лук. Бриале это замечание показалось тогда глупым и бессмысленным.
Затем Проспер сказал, что леди Селине выпадет возможность попробовать себя в охоте на золотого льва. Бриала посчитала это странным, потому что Селина только начала свои уроки стрельбы из лука по предложению леди Мантильон, дабы поставить осанку, и хоть Бриала никогда и не видела львов, она была уверена, что то были слишком опасные животные, чтобы сражаться с ними.
Но когда герцог Проспер произнес эти слова, дыхание у Селины перехватило, а леди Мантильон и родители Селины посмотрели на девочку. Бриала посмотрела на них, осторожно, чтобы не встретиться с ними взглядом, как и учил её отец, её взор упал на герб семьи Селины, золотого льва на пурпурном поле, и она поняла, что люди говорили вовсе не об охоте.
Она вспомнила, как её мать поссорилась с другой служанкой-эльфийкой, ещё до того как Бриала стала прислуживать Селине, как та эльфийка сказала, что прислуживать Селине будет её дочь, а Бриала будет работать на кухне, но на следующее утро служанка исчезла, и все болтали о том, что женщину поймали за кражей из кошелька принца Рейно.
Мать Бриалы ничего не сказала, но наказала Бриале быть очень осторожной, слушаться Селину во всем и стать подругой девочке- аристократке.
И только услышав разговор об охоте за троном Орлея, Бриала поняла, как много сделала её мать.
— Тупая остроухая шлюха!
Бриала вынырнула из воспоминаний и увидела, как какая-то швея кричала на прислуживавшую ей девочку-эльфийку. Опустив глаза, девочка
