Шевалье наносил удар за ударом, продолжая кричать без слов, пока в сильвана не врезался ещё один огненный шар и, взорвавшись, швырнул Мишеля назад.
Сильван упал на землю, Мишель развернулся и посмотрел на остальных с пылающим от ярости лицом.
— Да, да. Честь требовала, чтобы ты победил его в одиночку. Прости, пожалуйста, — Фелассан опирался на посох и тяжело дышал. — Окажи своему коню последнюю милость, шевалье. Он её заслужил. А потом мы должны бежать.
Селина увидела, что её собственный конь, поджарый жеребец, лежал на земле и не двигался, его шея была свернута под неестественным углом. Бриала стала быстро собирать свои вещи, а Фелассан стоял, держа посох наготове, и смотрел в темноту за границей света от костра.
Сэр Мишель подошел к своему коню. Животное все ещё громко ржало, но когда конь заметил Мишеля, ржание превратилось в череду негромких жалобных стонов.
Мишель открыл рот, будто бы Кретьен задал вопрос, на который он хотел ответить, и затем сглотнул. Потом он встал на одно колено и вытащил свой кинжал.
— Прости, — сказал шевалье и окончил страдания животного одним быстрым точным ударом.
Он поднялся и повернулся к Селине.
— Я пойду за своими доспехами.
Она кивнула.
Теперь скрип и шум, издаваемые сильванами, шли со всех сторон, и Фелассан медленно обходил лагерь, прислушиваясь.
— Сколько таких огненных шаров ты сможешь сотворить, прежде чем окончательно выдохнешься? — спросила Селина.
Эльф устало улыбнулся.
— Пусть это останется в сфере догадок. Шевалье, ты готов?
Мишель перебросил свой огромный мешок за спину, кряхтя под его весом.
— Готов.
Селина прислушалась к треску вокруг. Он был всё ближе и ближе, и ветви на деревьях по краям поляны начинали оживать.
— В какой стороне юг? — спросила она.
Фелассан указал направление.
— Тогда освещай дорогу, — приказала Селина и приготовила кинжалы.
Бриала не могла сказать точно, сколько времени они бежали.
Лунный свет не проникал сквозь деревья в густом лесу, и дорогу им освещал только посох Фелассана. Его зеленый свет преображал всё вокруг, и даже безобидные деревья, казалось, тянули к беглецам свои ветви.
Прячущиеся под ковром мёртвых листьев корни цеплялись за лодыжки Бриалы, а голые ветки царапали ей лицо. Доспехи натирали плечи и колени в тех местах, где пот просочился сквозь одежду.
Лицо бежавшего подле неё Фелассана было похоже на разрисованную татуировками маску усталости и боли. Он опирался на посох, чтобы выровнять свой бег. Селина прятала усталость под решительным взглядом, но её выдавало раскрасневшееся лицо. Только сэр Мишель, казалось, ничего не испытывал, — он дышал ровно и легко, пусть за его плечом в холщовой сумке громыхали доспехи, — но лицо его покрылось пятнами и было красным от слёз. Шевалье, который мог без содрогания расправиться с крестьянами, оплакивал своего коня.
Позади них деревья с треском вырывали из земли свои корни, весь лес ожил и пустился в погоню за отрядом. Бриала не знала, призвали те сильваны себе союзников, или весь лес был полон ими с самого начала, и теперь они просыпались после того, как их сородичи подняли тревогу. Спрашивать Фелассана она не стала.
— Долго еще? — задыхаясь, спросила Бриала, чуть не врезавшись и оттолкнувшись в последний момент от попавшегося ей на пути дерева.
— Этого не узнать, — ответил Фелассан, едва не споткнувшись о корень, за который зацепился его посох. — Когда они потеряют интерес. Они... — он умолк, чтобы отдышаться, и со стоном перешагнул через низкий кустарник, — ...злятся из-за проявленных эмоций. Завидуют из-за них.
Эмоции. Они с Селиной поссорились. А потом Селина держала её в своих руках.
— Мы быстрее, чем они, — сказал Мишель, отводя в сторону ветки и придерживая их для Селины. — Если продолжим идти, они в конце концов будут вынуждены сдаться.
Бриала поймала взгляд Селины. Императрица всё ещё смотрела твердо и решительно, но в тусклом зелёном свете её лицо выглядело болезненно бледным.
— Не знаю, сколько ещё мы продержимся.
— Нет, — Селина споткнулась и остановилась. — Я не для того зашла так далеко, — она выпуталась и догнала остальных, — чтобы быть убитой
