действительно то, чего ты хочешь. Я не буду злиться.
Джесперу было десять. Он представил, как отец останется в одиночестве на ферме, будет ежедневно возвращаться в пустой дом, сидеть один за столом каждый вечер, и никто не приготовит ему даже горелого печенья.
– Нет, – ответил он. – Я не хочу идти с ними. Я останусь с тобой.
Теперь он встал со стула, не в силах и дальше сидеть на месте, и начал мерять шагами комнату. Джесперу казалось, что он не может дышать. Не может больше находиться здесь. Его сердце ныло. Голова болела. Внутри него сплелись чувства вины, любви и негодования, и каждый раз, когда он пытался распутать этот клубок, тот запутывался пуще прежнего. Он стыдился собственных поступков, проблем, которые обрушил на голову отца. Но он также злился. Как он мог злиться на своего папу? Человека, который любил его больше всего на свете, трудившегося, чтобы дать ему все, что он имеет, человека, который готов был в любой день принять на себя пулю, чтобы уберечь его?
«У этого действия не будет эха».
– Я… я придумаю, как искупить вину, пап. Я хочу стать лучшим человеком, лучшим сыном.
– Я не воспитывал тебя азартным игроком, Джеспер. И тем более не преступником.
Парень горько хохотнул.
– Я люблю тебя, папа. Люблю всем своим лживым, воровским, никчемным сердцем, но да, это ты меня таким воспитал.
– Что?! – поперхнулся Колм.
– Ты научил меня врать.
– Чтобы обезопасить тебя.
Джеспер покачал головой.
– У меня был дар. Нужно было позволить мне использовать его.
Колм стукнул кулаком по столу.
– Это не дар, а проклятие! Он бы убил тебя точно так же, как убил твою мать.
Ну и какой прок в правде? Джеспер направился к двери. Если он не уйдет из этого места, то вылезет из собственной шкуры.
– Я все равно умираю, папа. Просто медленно.
Джеспер зашагал по коридору. Он не знал, куда пойти или чем себя занять.
Он прошел мимо открытой двери, но затем вернулся. За белым лакированным роялем в углу сидел Уайлен, вяло нажимая на одну и ту же ноту.
– Мне нравится, – сказал стрелок. – Отличный ритм. Так и хочется пуститься в пляс.
Уайлен поднял взгляд, и Джеспер вальяжно прошел в комнату, беспокойно размахивая руками во все стороны. Обошел помещение кругом, рассматривая интерьеры – фиолетовые шелковые обои со стайками серебряных рыбок, серебряные люстры, шкаф, полный стеклянных кораблей.
– Святые, это место отвратительно.
Уайлен пожал плечами и сыграл еще одну ноту. Джеспер облокотился на рояль.
– Хочешь отсюда выбраться?
Парень взглянул на него с задумчивым видом, а потом кивнул.
Джеспер слегка выпрямился.
– Правда?
Купчик задержал на нем взгляд. Атмосфера в комнате поменялась, словно воздух вдруг стал взрывоопасным.
Уайлен встал со скамьи. Сделал шаг к Джесперу. Его ясные глаза сияли золотом, как мед, пронзенный лучами солнца. Джеспер скучал по их голубизне, по длинным ресницам, спутанным кудряшкам. Но раз уж Уайлену пришлось обернуться в новую упаковку, Джеспер не возражал: и эта ему очень даже нравилась. Да и имело ли это значение, когда Уайлен смотрел на него, склонив голову набок, с легкой улыбкой на губах? Он выглядел почти что…
Улыбка Уайлена стала шире. Брови приподнялись. Если это не было приглашением…
– Ну, к черту, – пробормотал стрелок. Затем преодолел расстояние между ними и взял лицо парня в руки. Двигался намеренно плавно, целовал без напора, еле касаясь его губ, чтобы дать Уайлену шанс отстраниться, если тот захочет. Но он не захотел, а прильнул ближе.
Джеспер чувствовал жар его тела. Скользнул руками к шее, отклонив голову парня назад и моля о большем.
Земенец испытывал непреодолимое желание. Он хотел поцеловать Уайлена еще со времени их знакомства, когда впервые увидел его, помешивающего
