в покое.
Но все это не имело значения. Ему просто хотелось узнать, что отец в безопасности. Стрелок боролся с искушением вернуться в пекарню, но не мог рисковать, за ним могли проследить.
От этого у него начало все зудеть, но пока терпимо. Может, ему помогло то, что он использовал свои способности. Или же он просто еще был под кайфом после битвы. Пока слишком рано в этом разбираться. По крайней мере, сегодня он клянется не делать ничего глупого. Он будет сидеть в комнате, фабриковать цвет из ковра или тренироваться в стрельбе, или заставит Уайлена привязать его к стулу, если дело будет совсем плохо. Джеспер хотел знать, что будет дальше. Хотел быть частью будущего.
Несмотря на сегодняшний скандал, опорочивший имя Ван Эка, в окнах все равно горел свет, и слуги радостно приветствовали Элис и юного господина Уайлена. Когда они проходили через комнату, напоминавшую обеденный зал, только без стола, Джеспер поднял голову и увидел огромную дыру в потолке. Через нее были видны верхний этаж и причудливая деревянная резьба.
Стрелок покачал головой.
– Тебе стоит осторожней обращаться со своим имуществом.
Уайлен выдавил улыбку, но Джеспер видел, что его нервы натянуты до предела. Он настороженно переходил из комнаты в комнату, периодически проводя пальцами по мебели или стенам. Вид у него был скверный. Они послали в университет за врачом, но вряд ли кто-то сможет прийти в ближайшее время.
Когда Уайлен вошел в музыкальную комнату, он наконец остановился. Затем погладил крышку фортепьяно.
– Это единственное место в доме, где я был счастлив.
– Надеюсь, теперь это изменится.
– Я чувствую себя незваным гостем. Будто в любую минуту сюда ворвется отец и вышвырнет меня из дома.
– Тебе станет легче, когда подпишешь документы. Почувствуешь себя уверенней, – Джеспер улыбнулся. – Кстати, ты был неподражаем.
– Я был в ужасе! Да и сейчас тоже. – Он посмотрел на клавиши и сыграл тихую ноту. Джеспер и сам поражался, как он умудрился перепутать Кювея с Уайленом. Их руки, форма пальцев были совершенно разными. – Джес, – обратился Уайлен, – то, что ты сказал моему отцу, – это было всерьез? Ты останешься и поможешь мне?
Джеспер облокотился на фортепиано.
– Давай-ка подумаем. Жить в роскошном особняке, где есть прислуга, проводить много времени с подающим надежды экспертом по взрывчатке, который еще и музицирует на флейте? Думаю, я справлюсь. – Взгляд Джеспера пропутешествовал от рыже-золотой кудрявой макушки до его пяток и обратно. – Но я рассчитываю на крупный гонорар.
Уайлен залился очаровательным румянцем.
– Ну, надеюсь, медик скоро придет и осмотрит мои ребра, – ответил он, направляясь обратно в гостиную.
– Да?
– Да, – Уайлен быстро оглянулся через плечо, и его щеки стали красными, как вишенки. – Я хотел бы внести предоплату.
Джеспер громко хохотнул. Он уже и не помнил, когда в последний раз был так счастлив. А ведь в него даже не стреляли.
Повар поставил на стол холодный ужин, а Элис ушла к себе в комнату. Остальные расселись на ступеньках, ведущих в сад, наблюдая за странным зрелищем – как солнце садится над почти пустым Гельдканалом. По воде лишь скользили лодки городской стражи, пожарные бригады и иногда шлюпки медиков, оставляя за собой широкие спокойные круги. Никто не доел свой ужин. Они были на взводе, пока дожидались наступления темноты. Все ли в порядке с остальными? Все ли прошло по плану? Им еще столько нужно сделать. Каз не шевелился, но Джеспер чувствовал его напряжение, свернувшееся, как гадюка.
Надежда Джеспера постепенно угасала, сведенная к нулю беспокойством об отце. Он прогулялся по дому, побродил по саду, с восхищением осмотрел руины, оставшиеся от кабинета Ван Эка. С каких пор солнце так долго заходит? Можно сколько влезет убеждать себя, что с отцом все в порядке, но он не поверит в это, пока лично не увидит морщинистое лицо Колма Фахи.
Наконец наступила ночь, и через мучительно долгий час к причалу изящного эллинга Ван Эка причалило судно.
– У них получилось! – радостно воскликнул Уайлен.
Каз медленно выдохнул. Джеспер схватил фонарик и охлажденную бутылку шампанского. Они кинулись через сад, распахнули дверь и ввалились в эллинг. Приветствия застыли у них на устах.
Инеж и Ротти помогали Кювею вылезти из лодки. Хоть он и выглядел потрепанным и слабым, и был в растегнутой рубашке, открывающей грудь, заляпанную свиной кровью, парень был цел. Отец Джеспера сидел в лодке с поникшими плечами и выглядел более усталым, чем когда-либо, его веснушчатое лицо сморщилось от грусти. Он медленно встал и вылез на причал. Затем крепко обнял Джеспера, приговаривая:
– Ты в порядке. Ты в порядке.
Нина осталась в лодке, опустив голову на грудь Матиаса. Фьерданец лежал с закрытыми глазами, его лицо было пепельного оттенка.
