по изменчивой тени его лица, мучительный разговор.
Пассажир номер 2 выглянул наружу, показал Кристоферсону Д. знаками: время, время! Кристоферсон Д. замахал руками: хорошо, хорошо, дай мне еще пару минут!
Через пару минут подошел к Пассажиру 2, отдал телефон. Лицо его было красным и круглым, как Луна, попавшая в солнечную тень.
– Ну что? – спросил Пассажир номер 2, делая несколько шагов по направлению к улице.
– Как теперь с тобой связаться? – мрачно спросила жена.
– Ты где стоишь? – спросил Пассажир номер 2.
– Под фонарем. Над ним еще бабочки. И он трещит, слышишь?
– Я тоже под фонарем. Фонари, получается, пересекаются – как улицы. Ты можешь взяться за фонарь рукой?
– Я уже.
– Тут президент – Трамп. Прикинь. И все эти указы идиотские – от него, оказывается.
– За что тебя туда?
– Да я знаю, за что.
– Ну, может, меня там нет? Может, тебе там хорошо будет?
Потом жена заплакала, затряслась, как обычно. Он почувствовал, что фонарь как будто ходит ходуном – хотя на самом деле это у него задрожали руки.
– Зачем ты это сделала? Ты сама виновата.
Жена начала перечислять зачем. Фонарь трясся. Телефон умирал.
– Как мне теперь тут жить? – спросил он. – Мы не встретимся все равно. Ты ладно, ты должна будешь какую-то компенсацию получить, видимо. Я же пропал. А мне тут как? Без документов. Меня теперь, наверное, депортируют, если Трамп президент.
– У меня ощущение, что ты себя сам депортировал! – закричала жена.
Фонарь щелкнул и загудел, как трансформатор. Пассажир номер 2 вспомнил, что видел это в каком-то сериале на Netflix.
– Скоро телефон сядет, – сказал он. – От местного электричества он становится местным телефоном, таковы законы местности. Короче, повторяю: тебе дадут какую-то компенсацию. Меня депортируют, потому что у меня нет документов. И это пока минимум, что я знаю про эти места. Всего тебе хорошего на новом месте. Включи Скайп.
Он увидел сияющее в электрическом гудении фонаря лицо жены. Она стояла и смотрела на него – почему-то уже не плакала, с досадой заметил он.
– Удивительно, – сказал он. – Бывает же так.
Телефон разрядился. Фонарь помигал и продолжил гудеть. Где-то выла сирена и в такт вою кричала собака.
Пассажир номер 2 вернулся в здание полиции и поставил телефон на зарядку – теперь уже можно, все равно связи больше нет и никогда не будет.
– Думаю, дело в том, что она меня разлюбила, – сообщил номер 2 Кристоферсону Д., который сидел за столом и смотрел в одну точку.
– Мне так жаль, – сказал Кристоферсон Д. Ему не было жаль.
Но и номер 2 тоже немного кривил душой.
Точка, в которую смотрел Кристоферсон Д., вдруг стала объемной – будто Кристоферсон высиживал пространство, как гигантское бесформенное яйцо.
– Уходи, – сказал он. – Я придумаю, что сказать. Но лучше уходи.
– Электричество, – повторил Пассажир номер 2.
Кристоферсон Д. смотрел в набухшую, как гигантская вязь спагетти, дождливую, переливающуюся точку.
– Я в жизни только две такие же толстые книжки прочитал, – объяснил Пассажир номер 2. – Обе – любимые книги жены. Тогда я еще хотел как-то ей понравиться, слушал ее рекомендации, поэтому и прочитал. Обе, кстати, про параллельную реальность, где все – почти в точности, как у нас, но немножко не так. Одна – «Земля под ее ногами» Салмана Рушди. Там, в общем, все почти то же самое, но история музыки – другая. Элвис не умер, например. Джона Леннона не застрелили. Ну и так далее, по мелочам. Например, наши писатели там – литературные герои, и наоборот. Персонажи Набокова пишут стихи – Джон Шейд, например, из «Бледного Пламени», настоящий и существующий человек там, а сам Набоков – персонаж его стихотворения. Килгор Траутт – известный писатель-фантаст. В общем, не важно. Вторая книга – собственно, Набоков, «Ада». Там все то же самое, тоже параллельная реальность, немного смещенная. Я думаю, что Рушди стопроцентно вдохновлялся Набоковым, когда писал свой роман – слишком уж похоже; и литературная игра в персонажи-книги у него похожая. Так вот, в той реальности, которую описывает Набоков, электричество запрещено. Большинство бытовых приборов работает на воде. А электричество после какого-то страшного неназываемого инцидента – под запретом. Так вот, я понял, почему оно под запретом.
Кристоферсон Д. посмотрел на него боковым зрением.
– От него все портится. Все дело в электричестве. Я даже думаю, что если я вдруг свалюсь с инфарктом, а ты воскресишь меня этой штукой – Пассажир номер 2 показал на висящий на стене портативный дефибриллятор за стеклом – я, возможно, попаду домой.
