Как ваша спина?
Вместо ответа телохранитель сжала кулаки и чуть-чуть согнула ноги в коленях. Стиснула зубы, подавив новый стон.
– Слушаются, – удовлетворенно заметил Николай. – Спина у вас должна быть цела. Надеюсь…
Больше ничего не говоря, он обхватил британку здоровой рукой и прижал к груди. Встал. Кое-как поддерживая ее под бедра второй, раненой рукой, заковылял в сторону лестницы – чувствуя теплое, неровное дыхание девушки на своих ключицах. Попадись им не то что охранник – повар, вооруженный половником, – и они оба не сумели бы оказать достойного сопротивления. К счастью, другие отряды стражи не успели подтянуться – ведь с первых выстрелов до сего момента прошло минуты три, а не целая вечность, как казалось майору.
Лестница выводила на галерею с окнами в сад. Одно из окон оказалось распахнуто – и створки, и решетка. На полу блестели осколки стекла: Настя не церемонилась. Дронов подошел к окну, глянул вниз – и увидел козырек над запасным входом. Понятно теперь, почему сыщица выбрала именно этот путь отступления, – спрыгнуть здесь можно было без малейшего риска. Если ты здоров и у тебя на руках нет раненой напарницы. Выругавшись сквозь зубы, Николай без помощи рук поднялся на подоконник и прыгнул, в полете разворачиваясь спиной вперед, чтобы принять удар. Устоять на ногах при приземлении он даже не думал – не в таком был состоянии. Козырек опасно заскрипел под его весом, а столкновение едва не вышибло из мужчины дух. Но фокус пришлось повторить – благо трава внизу была мягче кровли… Зато от удара почему-то начала лучше слушаться раненая рука. Подхватив Джейн уже как следует, под спину и бедра, Дронов заковылял вглубь сада. На ходу он усиленно вертел головой, но вместо стражников ему навстречу из зарослей вышла Анастасия.
– Ламбер под присмотром, в телеге. Вернулась за вами, – пояснила она, сжимая рукоять револьвера обеими ладонями. – Герои, мать вашу. Она хоть живая? Или ты тело для передачи родителям выносишь?
– Я… могу даже стоять, если надо, – тихим, но не дрожащим голосом проговорила англичанка, задыхаясь после каждого второго слова. – Но не идти… простите…
– Все в порядке, – успокоил ее Николай. – Пойдете, как только сможете. А пока – не двигайтесь зря. Насть, где вся стража? Почему я никого не встретил?
– Ну, половину вы перебили, похоже, – усмехнулась сыщица, жестом веля следовать за ней. – Остальные сбежались подивиться на трактор.
– Какой трактор?
– Обыкновенный, колесный. Его дядины люди разогнали по улице и закатили им в забор с противоположной стороны, как только стрельба поднялась. Шагай шире, они еще могут вернуться. А через десять минут тут вообще все взлетит на воздух.
Дронов шел сквозь сад вслед за Анастасией, не веря пока, что все получилось. Ну, не все – подрывник ушел от них. Но остальное-то – удалось! Тьерри спасен, все живы, вражеский штаб заминирован. Осталось только убраться подальше. Очередная Настина авантюра, спланированная по принципу «главное – начать, а на месте разберемся», увенчалась успехом. Интересно, сколько раз еще им так повезет?..
Последний этап операции, на котором что-то могло пойти не так – отступление, – не доставил сложностей. Извозчик, убедившись в отсутствии погони, отвез их прямо к причалам Золотого Рога, где всю четверку подобрал рыбацкий баркас. По пути Анастасия сделала майору нормальную перевязку, а Джейн начала приходить в себя. Англичанка явно испытывала сильную боль от тряски, но старалась не подавать виду: самостоятельно села, помогла снять с себя пиджак и жилетку, терпеливо позволила Ламберу осмотреть свой затылок, старалась поддерживать беседу…
Баркас вышел на простор Босфорского пролива, где пассажиров принял на свой борт торговый пароходик. На мачте его реял зеленый флаг Халифата, однако команда целиком состояла из греков и занималась делами, мало совместимыми с законом. Беглецам пришлось утрамбоваться в тесный потайной отсек между настоящим и фальшивым полом трюма, пока судно проходило таможенный досмотр. От духоты там ослабшая Джейн несколько раз теряла сознание, и даже Николай почувствовал себя дурно. Выпустили их, только когда о борта парохода заплескали волны Мраморного моря.
– Уж извините за неудобства, – сказал смуглый капитан корабля, грызя мундштук почерневшей курительной трубки. Дымил он не меньше, чем единственная труба его суденышка. – В Дарданеллах придется повторить. Так что дышите пока свежим воздухом. Лучше всего на палубе.
Послушавшись совета, русско-франко-британский квартет перебрался на бак парохода, где моряки расстелили для них прямо по палубе тощие матрасы и поставили горячий чайник, еще пыхтящий паром из носика. Джейн, сумевшая пройти путь от трюма до бака сама (хоть и пошатываясь, бледнея от боли), улеглась на один из матрасов боком, укрылась ветхим одеялом и мгновенно заснула. Ламбер и Настя уселись подальше от нее, налили себе чаю, завели тихую беседу. Решив не мешать им, Дронов по лесенке взошел на площадку полубака. Запрокинув голову, долго смотрел на звезды, мелькающие в облачных прорехах, наслаждался холодным ночным ветром, несущим запах соли над морской гладью. Пароходик резал носом буруны, над ним яркая луна плыла среди туч. А майору вспомнились языки пламени, взвившиеся над крышами домов во время их бегства. Как взорвалось здание старинного особняка, он так и не увидел, но зажигательной смеси создатели Настиных бомб не пожалели.
Обратно Николай спустился, наверное, через час. Сыщица и военный атташе уже не разговаривали – просто сидели рядом, с оловянными чашками в руках. Чай им, похоже, принесли новый – прежний должен был давно остыть. Спящая Джейн знакомо сопела носом под одеялом.
– Закончили? – поинтересовался майор, опускаясь на свободный матрас.
– Угу. – Анастасия глотнула из кружки. Ее очки на пару секунд запотели, но девушка не стала их протирать – просто дождалась, пока пелена на линзах
