Глава 10
Стампида
Ясным утром красного дня нормалы сменили позицию – их вездеходы проехали километр к югу и остановились на краю выполотого и выжженного пространства, которое они сами сокращенно называли ЗАББ – зоной абсолютной биологической безопасности.
Эта пустошь заключала город-колонию в кольцо шириной метров четыреста, местами расширяясь до полукилометра – большое неудобство для идущих на приступ.
– Не понял, – озадачился Переверзев, разглядывая экран в южной башне. – Ну и что они выиграли этой передислокацией? Разве что… Хм.
– А если членораздельно? – спросил Кузьмичев.
– У этого сектора только одно отличие от остальных, – объяснил старший сержант, – тут стена пониже будет, всего метров пять от силы.
– И что? – пожал плечами Виштальский.
– Вот и я думаю – что?
Биноклей на периметре не водилось, зато имелись стереотелескопы – можно было рассмотреть даже цвет глаз живой силы противника. Кузьмичев глянул в навороченный приборчик и заметил странное – вездеходы нормалов, сбившиеся в кучу, спешно разъезжались в стороны, словно уступая кому-то дорогу. Кому?
Минуту спустя зашатались, затряслись дальние деревья. Непроглядная туча пыли надвинулась на позицию нормалов, а потом из серо-желтых удушливых клубов выплыла громадная тень, оформляясь в многотонное чудище.
– Годзиллоиды! – закричал Марк наверху. – Эти сволочи годзиллоидов гонят!
Вбежав в наблюдательный пункт, он выдохнул:
– Видели?
– Видим, – успокоил его Кузьмичев.
– Это называется стампида, – затараторил Виштальский, – я про такие дела читал. Это когда ковбои собирали стадо коров, пугали скот и гнали его на лагерь каких-нибудь бандитов!
– Теперь понятно, почему они выбрали именно южный сектор…
Тяжкий, грозный топот полнил воздух глухими ударами о грунт – остывший чай в стакане вздрагивал, ложечка жалобно звякала о край. Чудовищный рев поглотил все звуки. Гигантские травоядные – каждое крупнее железнодорожного вагона – неслись живыми таранами, горбясь, мотая огромными, низко опущенными головищами. С флангов и сзади стада мчались, подпрыгивая, краулеры загонщиков.
– Так, – тяжело сказал Кузьмичев. – Марк! Пугани их огнем из лучевиков!
– Понял!
Полковник, припомнив совет Алехина, порылся в шкафу и вытащил упаковку с новеньким походным спецкостюмом, мешковатым, зато крепким – пуля не возьмет. Торопливо натянув СК на себя, он напялил на голову тяжелый шлем и взбежал по лестнице на верхнюю площадку башни.
Годзиллоиды были уже совсем близко, они перли прямо на стену, слепо, тупо, и ревели от необоримого ужаса. Выстрелы из лучеметов под лапы- тумбы не остановили чудовищ – годзиллоиды, похоже, не заметили стрельбы. Зато нормалы на краулерах, пыливших рядом со стадом, вовсю водили непонятными штуковинами, утыканными пучками игл, – надо полагать, напускали ужасу в звериные души.
– Краулеры отстреливай! – заорал Кузьмичев. – Краулеры!
Переверзев услышал его, как-то разобрав слова в грохоте и реве, и открыл огонь. Передний краулер подскочил, стал на нос и закувыркался, пока не угодил под ноги перепуганным гигантам. Громадные лапы втоптали в землю и сам краулер, и водителя с пассажиром.
И тут стадо добежало. Годзиллоиды, мчавшиеся впереди, на всей скорости врезались в стену, сворачивая шеи и раскалывая черепа. По стене черной молнией пробежала трещина.
А чудовища напирали по-прежнему. Грузно вскакивая на трупы передних, бежавшие за ними упорно лезли вперед, упирались в стену, забрасывали на нее передние конечности, переваливали через верх многие тонны живого веса, рушились с гулом, а на них тяжко падали следующие, проламывая упавшим ребра – хруст, треск и рев возносились к небесам, словно привет из развергшегося ада.
– Отстреливай!
Еще парочка краулеров перевернулась, и громадные животные словно очнулись. Добегая по инерции до стены, они тормозили всеми лапами, вздергивая головы, и отворачивали в сторону.
Один из годзиллоидов, уже свесивший передние лапы за стену, исторг хриплый клекот, изворачиваясь, и соскочил по трупам наружу. Мощно испражнившись, чудовище взревело вовсе уж пугающим образом и погналось за тем врагом, которого видело перед собой – за краулером.
Нормалы круто развернули машину, уходя от погони, но годзиллоид был слишком разъярен, чтобы дать им уйти. Вытянув шею, он вцепился в багажник краулера и вздернул его, как собака – хозяйский тапок. Нормалы выпали наружу, и годзиллоид вдоволь натешился, топча недругов, зарывая
