Однако Жермен был слишком быстр для меня. Он выхватил меч, имевший сверхъестественные возможности. Когда-то я посмеялся над этим мечом и даже сказал, что это не оружие, а игрушка. Но ко времени нашего поединка я уже был не настолько глуп и не смеялся над тем, чего не понимал. Жермен держал в руке странный сверкающий предмет. Казалось, его меч способен притягивать к себе, а потом выбрасывать чудовищные сгустки энергии, черпая ее прямо из воздуха. Над таким оружием не больно-то посмеешься.
Меч заговорил снова, выбросив еще один сгусток искрящейся энергии. Она устремилась ко мне, словно была разумной.
– А-а, возвращение блудного ассасина! – насмешливо крикнул Жермен. – Когда Ла Туш перестал отправлять податные сборы, я сразу подумал, что это твоих рук дело. Ты сделался настоящим бельмом на моем глазу.
Я выскочил из-за колонны, где прятался до сих пор. Лезвие моего скрытого клинка тускло блеснуло в полумраке.
– Полагаю, что свержение Робеспьера тоже твоих рук дело? – спросил Жермен, когда мы оба приняли боевую стойку.
Я улыбнулся во весь рот. Жермен ответил мне тем же.
– Это уже не имеет значения. Его «большой террор» достиг своей цели. Металл раскалили в огне и придали ему нужную форму. Закалка поможет ее сохранить.
Я рванулся вперед, ударив по мечу Жермена. Я намеревался не отразить удар, а повредить артефакт. Если мне удастся обезоружить противника, я смогу изменить исход поединка в свою пользу.
– Откуда такая напористость? – поддразнивал меня Жермен. – Это месть? Неужто Беллек так основательно забил тебе голову, что ты даже сейчас подчиняешься его наставлениям? Или это любовь? Наверное, дочка Ла Серра вскружила тебе голову?
Лезвие клинка сильно ударило по лезвию меча. Оружие Жермена ответило сердитой, болезненной вспышкой, словно получило рану.
Это вынудило Жермена отступить, но он не утратил власти над мечом – тот вновь втянул в себя энергию. Я с трудом верил своим глазам. Выплеск отбросил меня назад и опалил пол. Великий магистр исчез.
В глубине храма громко хлопнула дверь. Мне показалось, что звук исходит из-под земли, прорываясь сквозь каменные стены. Вскочив, я бросился на звук и вскоре обнаружил лестницу. Опасаясь поскользнуться, я стал спускаться по влажным ступеням, пока не достиг усыпальницы.
Из тьмы катакомб появилась Элиза. Умница. Появись она на пару минут раньше, мы бы полностью отрезали Жермену все пути к отступлению.
– Что тут произошло? – спросила она, разглядывая почерневшие, искореженные остатки ворот усыпальницы.
Я покачал головой:
– У Жермена есть особое оружие… Такого я еще не видел. Он скрылся от меня.
Элиза едва посмотрела в мою сторону.
– Мне он не попадался. Должно быть, спрятался где-то здесь.
Я в этом сомневался, но промолчал. Держа мечи наготове, мы спустились еще на несколько ступенек, достигнув усыпальницы.
Пусто. Но где-то здесь наверняка была потайная дверь. Я стал ощупывать стену. Пальцы наткнулись на рычаг. Потянув за него, я попятился назад. Часть стены с громким скрежетом отодвинулась, открыв проход в большой склеп. Вдоль его стен, украшенных колоннами, стояли тамплиерские саркофаги.
Жермен находился там. Он стоял к нам спиной. Я только сейчас сообразил, что его меч каким-то образом снова накопил силу. Жермен спокойно дожидался нашего появления. Яростно вскрикнув, Элиза бросилась к нему.
– Элиза!
Ее бросок не достиг цели. Жермен мгновенно повернулся и взмахнул ярко сверкающим мечом. С лезвия сорвался змееподобный сгусток энергии, вынудив нас спешно искать укрытие.
– Смотрю, и мадемуазель Де Ла Серр пожаловала, – засмеялся Жермен. – Какая теплая встреча.
– Не показывайся, – шепнул я Элизе. – Отвлекай его разговором.
Она кивнула, спрятавшись за саркофагом и жестом велев мне перебраться в другое место.
– Вы думали, этот день никогда не наступит? – крикнула она Жермену. – Раз у Франсуа Де Ла Серра не было сыновей, которые отомстили бы за отца, вы решили, что ваше преступление останется без ответа?
– Значит, отомстить решила? – засмеялся Жермен. – Смотрю, ты унаследовала от отца узость мысли.
– Это вы так считаете. Не ваше ли широкое мировоззрение толкнуло вас на узурпацию власти?
– Власти? Ты меня разочаровываешь. Ты ведь умнее. Мои действия никогда не замыкались на власти. Они всегда были направлены на мировое владычество. Неужели отец ничему тебя не научил? Орден всегда применялся к существующим обстоятельствам. Веками мы сосредотачивались на внешних атрибутах власти: аристократических титулах, высоких постах в государстве и церкви. Мы застревали во лжи, которую сами же создали, чтобы пасти толпы.
– Я вас убью! – выкрикнула Элиза.
– Да ты меня не слушаешь. Мое убийство ничего не изменит. Когда наши собратья-тамплиеры видят, что старые устои рушатся, они приспосабливаются
