Члены совета начали перешептываться, пока Мирабо не утихомирил их, подняв палец.
– Продолжайте, – сказал он мне.
– Мы что, мало спорили об этом в прошлом? – начали возражать другие. – Прикажете начинать новый круг?
И вновь Мирабо погасил возражения.
– Мы должны вернуться к этому, и мы вернемся, – сказал он им. – Дочь Франсуа Де Ла Серра обратилась к нам за помощью. Если вы не видите всех преимуществ, открывающихся перед нами, мне остается лишь вздыхать о нашем будущем… Продолжайте, мадемуазель.
– Ну вот, приехали, – сердито бросил тот, кого я посчитала Беллеком.
Разумеется, я не осталась в долгу и тут же обратилась к нему:
– Поверьте, месье, вы и ваши собратья – отнюдь не те люди, с кем при обычных обстоятельствах я вступила бы в переговоры. Однако мой отец мертв, как и многие мои союзники внутри ордена. И если возмездие вынуждает меня обращаться за помощью к ассасинам, так тому и быть.
– Она бы не «вступила в переговоры», – хмыкнул Беллек. – Не смешите мою задницу. Это просто уловка, чтобы усыпить нашу бдительность. Нам следует убить эту девицу, а ее голову отправить тамплиерам в качестве предупреждения.
– Беллек… – прорычал Арно.
– Довольно! – крикнул Мирабо. – Очевидно, что все дебаты нам уместнее проводить в своем кругу. Надеюсь, мадемуазель Де Ла Серр отнесется к этому с пониманием?
– Конечно, – ответила я, сдержанно поклонившись.
– Арно, полагаю, вам стоит проводить мадемуазель. У вас обоих наверняка найдется о чем поговорить.
2
Мы вышли, миновали мост и двинулись по оживленным улицам, пока вновь не оказались на площади Вогезов.
– Чутье меня не подвело, – сказала я. – Другого результата от этой встречи я и не ожидала.
– Не торопись. Мирабо сумеет их переубедить.
Мы с Арно шли, а мои мысли переносились от графа де Мирабо к человеку, захватившему власть в моем ордене.
– Ты всерьез думаешь, что мы сможем его найти? – спросила я.
– Удача не будет вечно ему улыбаться. Франсуа Тома Жермен считал Лафреньера…
– Как ты сказал? Франсуа Тома Жермен?
– Да, – ответил Арно. – Серебряных дел мастер, который привел меня к Лафреньеру.
Меня обдало холодной волной возбуждения.
– Послушай, Арно. Этот Франсуа Тома Жермен когда-то был ближайшим помощником моего отца.
– Тамплиер?
– Бывший. Его исключили из ордена, когда я была совсем маленькой. Насколько я слышала, из-за еретических взглядов и Жака де Моле. Возможно, я что-то путаю. Но Жермен должен быть мертв. Он давно умер.
Жермен. Жак де Моле. Эти мысли я оставила на потом. Возможно, мистер Уэзеролл объяснит мне, что к чему.
– Для трупа этот Жермен очень уж деятелен, – заметил мне Арно.
Я кивнула:
– До чего же мне хочется порасспросить его кое о чем.
– И мне тоже. Кстати, его мастерская находится неподалеку отсюда, на улице Сен-Антуан.
Обозначившаяся вдали цель заставила нас ускорить шаги. Улица, окаймленная деревьями, выходила к площади. У нас над головой на легком, по- летнему теплом ветерке раскачивались флажки. Над витринами магазинов и окнами кофеен уже были натянуты навесы от солнца.
Следы волнений были заметны на улице и сейчас: опрокинутая телега, горка разбитых бочек, закопченные булыжники. И конечно же, повсюду висели трехцветные флаги, кое-где – с отметинами сражений.
Во всем остальном улица казалась вполне мирной, какой и была в дореволюционные времена. Прохожие торопились по своим повседневным делам. Почти не верилось, что здесь, как и на других улицах, происходили события, которые иначе как катаклизмами не назовешь и которые изменили жизнь нашей страны.
Миновав еще несколько улиц, мощенных булыжником, мы остановились возле ворот, открывавшихся во внутренний двор. Это было большое здание, где, по словам Арно, помещались мастерские ремесленников. Здесь мы рассчитывали разыскать серебряных дел мастера по фамилии Жермен. Человека, распорядившегося убить моего отца.
– Когда я приходил сюда в прошлый раз, у ворот стояли караульные, – сказал Арно.
Почему-то их отсутствие его насторожило.
– Как видишь, теперь здесь никого.
