В темноте я чувствую, как ее мордочка приближается к моему лицу. Даже не мордочка, а морда. Я ощущаю кожей жаркое крысиное дыхание. Но есть кое-что еще более странное, чем ее размеры и тяжесть. Ее глаза светятся в темноте. Они красные и огромные, и в их жутковатом свете я ее вижу.
Оказывается, это не крыса. Передо мной лисья или волчья морда с длиной челюстью и острыми зубами. И эти зубы впиваются в мою шею. Боль длинными тонкими иглами пронзает горло.
Я кричу. Кричу снова и снова. Кричу беззвучно. Мне кажется, что я умираю, соскальзывая из нашего мира в кромешную тьму.
Внезапно я просыпаюсь. Тяжесть с груди исчезла, и я могу пошевелиться. Я сажусь в постели и плачу. Вскоре до меня доносится звук тяжелых шагов по деревянным половицам коридора.
Дверь распахивается, и в спальню со свечой в руке входит отец.
Он ставит ее на столик возле кровати, и в следующий миг я оказываюсь в его объятиях. Я рыдаю и рыдаю, и он гладит меня по волосам и по спине, пытаясь утешить.
– Все в порядке, все в порядке, доченька, – бормочет он. – Это был лишь дурной сон, всего лишь ночной кошмар.
Внезапно он отстраняет меня от себя и внимательно осматривает мое лицо, шею и плечи. Затем достает из кармана носовой платок и осторожно промокает мне шею. Потом комкает и засовывает платок обратно в карман.
Но не слишком быстро – я успеваю заметить на белой ткани пятна крови. Неужели ночной кошмар закончился? Я проснулась? Или все еще сплю?
Глава 1
Мы договорились?
Я проснулся, мучимый жаждой.
Мне всегда хочется пить, когда я просыпаюсь, так что в этом не было ничего необычного, никакого намека на то, что этот день запомнится мне навсегда.
Я вылез из дупла, расположенного высоко в стволе моей гханбалы, и посмотрел вниз на белую замерзшую землю.
До восхода солнца оставался целый час, и звезды все еще были видны на небе. Я знал названия всех пяти тысяч звезд, но Кугис, Собачья звезда, была моей любимой. Красная, словно налитый кровью глаз, глядящий сквозь черный бархатный занавес, который набрасывает на небо Повелитель Ночи.
Я провел в спячке почти три месяца. Я всегда сплю в это время года – в самую темную и самую холодную часть зимы, которую мы называем
Рассвет был слишком близок, чтобы мог испить крови людей в моей хайзде, тех людей, которых я развожу на ферме. Моим вторым предпочтением была охота, но охотиться еще не на кого. Пока ничто не способно утолить мою жажду. Впрочем, был способ. Я всегда мог пойти и припугнуть старого Роулера, чтобы он согласится выполнить наш договор.
Я снова протиснулся в дупло и сунул в ножны на груди два моих самых острых кинжала. Затем натянул длинное плотное черное пальто с тринадцатью пуговицами, сделанными из отличнейшей кости.
Полы пальто доходят до коричневых кожаных башмаков, а длины рукавов хватает, чтобы скрыть мохнатые руки. Я весь покрыт шерстью. Впрочем, есть у меня еще кое-что, о чем я должен упомянуть. Нечто, что отличает меня от вас.
У меня есть хвост. Не смейтесь, не делайте удивленное лицо и не качайте головой. Если подумать, вы должны пожалеть себя, потому что у вас его нет. Видите ли, мой хвост – он длинный и сильный, он даже лучше, чем третья рука.
И еще кое-что. Меня зовут Скользящий, и прежде чем закончится мой рассказ, вы поймете почему.
Наконец я завязал шнурки на башмаках, выбрался через дупло на ветку и шагнул в открытое пространство.
Я досчитал до двух и освободил хвост. Он тотчас собрался кольцом и напрягся. Задев им о нижний сук, я содрал чешуйки коры. Словно черные снежинки те полетели вниз. Я несколько секунд висел на хвосте, пока мои зоркие глаза изучали снег. На замерзшем насте не было никаких следов. Впрочем, я и не ожидал их увидеть. Слух у меня острый. Я просыпаюсь при малейшем звуке, но всегда лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.
Я снова прыгнул, а приземлившись и ощутив под ногами замерзшую почву, со всех ног пустился бегом, глядя, как под моими пятками земля превращается в сплошное размытое пятно. Еще несколько минут – и я буду на ферме Старого Роулера.
Я уважал Старого Роулера. Уважал в той степени, чтобы превратить безжалостный захват в осторожную сделку. Для человека ему было не занимать храбрости. Ему хватило ее, чтобы жить поблизости от моего дерева, тогда как многие другие его соплеменники сбежали из этих мест. Ее хватило, чтобы заключить договор.
Я прошел вдоль деревянной ограды его участка, но как только дошагал до вымощенного камнем двора, раздулся до размеров, которые неизменно воздействуют на большинство людей – не слишком огромен, чтобы напугать, но и не слишком мал, чтобы у Старого Роулера возникли нехорошие мысли. В общем, стал таким, каким был сам фермер до того, как его старые кости начали слабеть, а спина согнулась под грузом прожитых лет.
Я тихонько постучал в дверь – своим особым ритмичным стуком. Не слишком громко, чтобы ненароком не разбудить трех его дочерей, но вполне различимо, чтобы фермер, пыхтя, спустился вниз по лестнице.
Открыв дверь на ширину своей мозолистой руки, он сунул в образовавшуюся щель свечу и посветил мне в лицо.
