запад, прямо навстречу поднявшейся метели.
Сначала Сюзан и Бриони сидели съежившись под брезентом в задней части открытой повозки. Обе жаловались на холод, но я бы не стал их за это винить. Затем, спустя примерно час, они заявили, что когда укрываются от непогоды под брезентом, их укачивает и тошнит. По этой причине остаток дня они ехали, высунув головы наружу, навстречу лютому холоду и мокрому снегу. Еще пара часов такой езды – и они замерзнут насмерть.
Когда стало смеркаться, мы въехали в густой хвойный лес и вниз по склону двинулись к берегу замерзшей реки. На другой ее стороне был виден еще более крутой берег.
– Нашим лошадям ни за что не преодолеть подъема! – крикнула Несса.
Она была права.
На дне ложбины слева виднелись ворота с пятью перекладинами. Здесь, одарив пурру кривой улыбкой, я спешился. Изрядно повозившись со снегом и подергав ворота, я сумел их открыть, причем довольно широко, чтобы в них проехали лошади и повозка.
Вдоль берега реки тянулась выжженная дорожка. Снег не залеживался на ней – снежинки таяли при первом же прикосновении.
От дорожки поднимался пар. На моих глазах Несса спешилась и провела свою кобылу в ворота. Войдя, она нагнулась и пощупала поверхность дорожки.
– Какая горячая! – ойкнула она, быстро отдернув руку.
– Конечно горячая! – со смехом подтвердил я. – Иначе почему на ней тает снег?
Несса подошла к повозке и поговорила с сестрами.
– Вы в порядке? – спросила она.
– Я так замерзла, – пожаловалась Сюзан, – что не чувствую ни рук, ни носа.
– А меня тошнит, – добавила Бриони и спросила: – Мы скоро остановимся?
Несса ничего не ответила и посмотрела на меня:
– Куда мы едем?
– В гостиницу, – ответил я.
Я не стал снисходить до объяснений, а лишь вскочил на своего скакуна и снова взялся за поводья.
Вскоре ели и сосны уступили место сикоморам, дубам и ясеням, которые, сбросив листву, ждали наступления короткого лета. Деревья как будто давили на нас, темные и огромные. Их мощные сучья словно когти впивались в серое небо. Было странно видеть эти деревья так далеко на севере.
Вдруг нас окутала странная тишина. Ветер внезапно улегся, и даже стук копыт и грохот колес как будто вязли в покрытой пеплом дорожке.
Бриони, младшая из сестер, расплакалась от холода. Прежде чем к ней подъехала Несса, чтобы ее утешить, я обернулся и шикнул на нее – мол, ни звука! – и для выразительности прижал палец к губам.
Через несколько секунд я увидел среди деревьев слабый фиолетовый свет. Он то гас, то снова вспыхивал, как будто где-то далеко открывался и закрывался гигантский глаз. Наконец впереди замаячила какая-то постройка.
Вскоре перед нами возникла темная башня в окружении высоких крепостных стен с зубцами и подъемными решетками. Проникнуть за стены крепости можно было лишь по перекидному мосту через ров.
– И ты называешь это гостиницей? – сердито спросила Несса. – Я надеялась, что это будет постоялый двор с огнем в очаге и чистыми комнатами, где можно укрыться от снегопада и хорошо выспаться. Мои сестры едва не умирают от холода. Что это за странная башня? Готова спорить, ее построили чьи угодно руки, но только не человеческие.
Сама башня была высотой в девять этажей и размером в три больших фермерских дома. Сложенная из темно-фиолетового камня, она вся сверкала, потому что по ее бокам вниз стекали ручьи воды. Хотя с темного неба по-прежнему валил снег, земля вокруг башни была голой. При этом от стен и земли исходил пар, словно где-то внизу, в глубине, бушевал исполинский огонь. Крепость была возведена над подземным гейзером, который нагревал ее камни.
Как-то раз, почти сорок лет назад, я провел ночь в этой башне по пути на невольничий рынок, чтобы выполнить свои обязательства согласно закону Биндоса. Правда, в то время здесь правил некто, кто уже давно ушел из жизни, убитый Нунком, Верховным магом, который и был нынешним властителем башни.
Я посмотрел на Нессу и улыбнулся:
– Это гостиница не для таких, как ты. Но нищие не выбирают. Это
С этими словами я подвел их к башне. От моего уха не укрылось, как испуганно ахнули младшие сестры Нессы. Подъемный мост начал пониматься. Были явственно слышны звон цепей и скрип храповика, но привратника нигде не было видно. Никто не вышел поприветствовать нас или грубо осведомиться, что нам нужно.
Через двор круглой крепости я повел девушек в направлении конюшен. Здесь для лошадей нашлись свежая солома и навес, под которым повозка могла
