— Это ты убиралась в комнате?
— Я, ваша светлость.
— Мари, в шкафу лежали книги. После твоей уборки они пропали. Ты трогала их?
Она замялась, и я сразу догадалась, что да. Напряжение немного меня отпустило. Своенравную служанку можно наказать и вернуть пропажу, а вот кого-то еще — нет. Хотя зачем девушке, не обученной грамоте, столь ценные рукописи? Неужели захотела продать?
Глупая девочка. Книги из библиотеки князя обязательно бы нашли, а вот ей бы не поздоровилось. Даже простое увольнение для такой, как Мари, — ужасное испытание. Быть прислугой у господ в теплом замке — завидная работа для бедняков. О таком многие мечтают, а она по глупости лишилась шанса наладить жизнь.
По лицу служанки полились слезы. Она рухнула на колени, причитая:
— Княгиня, молю! Меня заставили!
Мой голос смог бы заморозить огонь:
— Кто?
— Его высокопреподобие сказал, что только так можно спасти вашу душу… Он вынудил меня вынести книги. Я не хотела! Честно…
Она затряслась от рыданий.
Сиена помрачнела, а я нахмурилась. Маррис видел, как мы несли книги, но ничего не сказал. Я думала, он не сумел прочитать надписи на опущенных корешках, но, видимо, не слишком хорошо я их спрятала. Что же… придется действительно найти время для беседы с ним. Маррис слишком много себе позволяет.
— Мари, посмотри на меня.
Она подняла заплаканное лицо. Чистые и невинные глаза. Она думала, что делает как лучше. Дурочка! Навредила лишь самой себе.
— Скажи мне, кто я.
Девушка растерянно моргнула:
— Вы княгиня.
— Верно, я княгиня. А ты обязана верно служить мне и моему мужу. — Понимая, куда я клоню, она обхватила себя руками за плечи, сдерживая дрожь. — Но вместо этого предала меня. Ты прошла в мои
Я знала, как в Льен поступали с ворами, когда их ловили — отрубали руки. Мне было жаль глупую Мари, поверившую лживому насквозь священнику. Я понимала, что она тоже осознала, что ее ждет. Служанка побледнела еще сильнее.
— Пожалуйста, пощадите, ваша светлость!
Но я не родилась в Льен и не чувствовала себя обязанной поступать по их правилам. Я окатила Мари холодным взглядом и сказала:
— Я велю экономке дать тебе самую сложную и неприятную работу, которая только есть в замке. Тебе понизят жалованье и лишат прочих привилегий, но если ты покажешь, что я напрасно дала тебе шанс, то тебя будет ждать более суровое наказание, чем ты могла получить сейчас.
— Да благословит вас Треокий, светлая княгиня! Я не подведу вас, — пылко пообещала Мари, не сразу приходя в себя после осознания, что отрубать ей руки никто не собирается и даже из замка не вышлют, хотя и устроят несладкую жизнь.
— Оставь меня.
Рассыпаясь в любезностях, Мари удалилась. Сиена села на кровать и устало протерла глаза.
— Эти слуги богов, как змеи. Такие же скользкие и неприятные, да еще и пролезут… куда не следует.
— Маррис хорошо провел нас. Я думала, что обдурила его, спрятав книги, но он сразу понял, как «спасти» мою душу, и обманул. Хотя кража — слишком даже для него.
— Кажется, за «страхом» о тебе он забыл о заповедях, — вставила Хейн.
Священники поистине одержимы своими идеями. Если Маррис узнает о проклятии Хейн, то рискует забыть о еще одной заповеди. Но я позабочусь, чтобы наш секрет никто не узнал.
Я закусила губу:
— Немедленно поговорю с ним. В конце концов, я не какая-нибудь служанка, а княгиня. Он не имеет права мне что-либо запрещать. Тем более Вемур оставил библиотеку в полном моем распоряжении.
— Боюсь, он так просто не сдастся, — вздохнула Сиена.
— Если понадобится — выкраду книги.
— Решительность, Ари, — твое второе имя.
Сестра улыбнулась, мягко смотря на меня. Хейн пожелала мне удачи, и я направилась туда, куда, думала, снова ни за что не сунусь — в храм Треокого.
Мерное пламя свечей успокаивало. Внутри пахло душицей и можжевеловым маслом, теплый свет разливался по храму, окрашивая стены в оранжевые
