— Спасибо, Лили, — кивнула я, прерывая разговор.
— Арана, подождите… Повернитесь на солнце. Да, точно. Вы, кажется, потеряли сережку.
Я коснулась мочки уха — так и есть, пропала. Только после слов Лили я осознала, что не чувствую привычную тяжесть.
— Да, вы правы. Нужно вернуться назад.
Мы развернулись, и Лили громко сказала стражам:
— Возвращаемся! И внимательно смотрите по сторонам. Княгиня потеряла серьгу с рубином. Нашедшему — серебряник и заслуженный выходной.
Мужчины разом воодушевились, будто им предложили поучаствовать в царском турнире. Ежедневное нахождение в моей «свите» тоже не вселяло в них энтузиазм, наводя скуку. Но оживление не продлилось долго: один из них вышел и, густо покраснев, признался:
— М-миледи, простите.
— Да, Эльмар, — ободряюще улыбнулась я юноше с копной кудрявых светло-русых волос и васильковыми глазами.
— Сережку нужно искать в обеденном зале. Вы оттуда без нее вышли.
— И почему сразу не сказал, бестолочь? — разозлилась Лили.
— Не решился, — опустил глаза страж, еще сильнее покраснев.
— Ничего страшного, — подбадривающе произнесла я. — Зато теперь я знаю, где искать.
Я подобрала юбки и направилась в трапезную. Возле входа в замок подала знак ждать стражам и Лили. Возможно, кто-то еще обедал, и не хотелось портить задержавшимся аппетит внезапным появлением толпы людей. Хотя кого там жалеть… Но от воспитания никуда не деться.
Я практически зашла внутрь, когда услышала голоса. Будь тут мама, она бы пошутила, что все уроки и наставления вылетели из моей головы, стоило почуять заваруху. Может, подслушивать и нехорошо, но куда деваться, если по-другому я никогда не узнаю тайн замка?
Напрягать слух почти не пришлось — Вемур и Ино разговаривали на повышенных тонах.
— Что ты себе позволяешь?! Ты даже смотреть на нее не должен! Мы так не договаривались, — ревел Ристрих.
— Мы многое не обсуждали. Например, что я лишусь роли камердинера. Сколько, действительно, можно от нее бегать? Правила изменились, и мне приходится импровизировать. Мой новый статус может помочь нам. Еще недавно ты говорил, что огненная тебя не заботит. Или это не так? Теперь у тебя на нее виды?
— Помнится, ты связан с другой женщиной. — Я услышала, как засопел Ино.
— Ты сам знаешь, что ее мало заботит наш союз. Я не понимаю, чем ты недоволен. Чем ближе я подберусь к Аране — тем лучше для дела. Все равно потом этот брак будет расторгнут. Кого волнует шпионка Грасаля? Она явно не святая, учитывая, что мы о ней знаем.
— Даже не смей прикасаться к ней.
— Вот что я тебе скажу, друг. Ты сам запутался в своих интригах и не знаешь, чего хочешь. Я выполнил свою часть сделки, хотя все пошло не по плану. Мы оба знаем, чего хочет Грасаль, и не хотим ему это дать. Его ищейки всюду.
— Кстати, об ищейках… На днях ко мне явился один неприятный тип, приехал издалека. Сказал, у тебя служил. Как его… Бадли… Банли…
— Барни?
— Да, Барни!
— Был такой, и что? — спросил Вемур.
— Мутный очень. Искал одну вещь. Пришлось виртуозно отправить его обратно на юг царства, хотя он божился мне, что служит цесаревичу и обещает ему помочь вернуть трон.
— Правильно сделал. Барни этот из тех, кто служит тому, чей мешок с деньгами больше. Ну и дела… Охотников за скипетром с каждым днем прибавляется.
— И Грасаль в этом точно замешан, поэтому нам нельзя доверять его протеже.
— Почаще себе это говори, друг. Ты смотришь на княгиню так, что можешь все испортить.
— Мы так все запутали, что, кажется, уже запутались сами.
Решив, что уже достаточно услышала, я с нарочитым шумом вошла в трапезную и сделала вид, что удивилась, застав в ней князей. Они явно не ожидали меня увидеть.
— Арана? — сказал Ристрих. — Вы что-то забыли?
— Да, сережку. Вы не видели? — как ни в чем не бывало спросила я и продемонстрировала пустую мочку.
— Сейчас посмотрим.
Они оглянулись, но особенного усердия не потребовалось: пропажа быстро обнаружилась возле моего стула. Ино поднял ее и протянул мне.
— Держите, огненная.
— Благодарю, князь. — Я взяла серьгу и ощутила искры, пробежавшие между нами, когда наши пальцы невольно соприкоснулись. Я резко отдернула руку, и Ристрих некоторое время растерянно на меня смотрел, ничего не произнося вслух. — До вечера, господа, — сказала я и удалилась.
