трюфели. Но не сегодня. Плотный обед перед делом – плохая идея. Он делает тело неповоротливым и затуманивает сознание.
Кипарисовая трость стуком отмечала путь. Дважды проходившие мимо парочки предлагали старику деньги. Он улыбался и вежливо отказывался. Если бы они знали, кто он такой, они бы не стали предлагать помощь. Если бы они знали, кто он такой, то, скорее всего, убежали бы в ужасе.
Его звали Тацуя Химура, и он был оябун – босс – Ямагучи-гуми Одиннадцать, группы, к которой принадлежало чуть более половины гангстеров и представителей организованной преступности Японии. Мужчина помедлил перед одним зданием и всмотрелся в дождь. Различив адрес, он кивнул сам себе. На двух пальцах виднелись едва заметные шрамы там, где он когда-то отсек суставы в последовательных ритуалах юбицумэ. [11] Современная медицина позволила восстановить фаланги, оставив лишь небольшой, но достаточный знак боли и принесенной жертвы.
Он коснулся левой кисти другим пальцем. Ожил маленький вживленный проектор. Мужчина прошептал несколько слов, и подкожный коммуникатор подтвердил все, что ему требовалось знать: время, место, факт того, что он пришел туда, куда нужно.
Химура мог бы послать подчиненного – или много подчиненных, – но результат их действий мог отличаться от того, что ему требовался. Кроме того, хорошо бы поддерживать форму, независимо от того, насколько человек стар. Химура ощущал свой возраст до самых костей. И там, где кто-то другой, испытывавший такую же боль, содрогнулся бы, он ухмыльнулся. Холод и дождь заставляли его чувствовать себя живым. Кроме того, он был достаточно стар, чтобы не привлекать лишнего внимания. Глубоко вздохнув, он шагнул в альков перед входом.
Двое привратников встретили его косыми взглядами. Это были очень крупные, крепкие и, без сомнения, достаточно тренированные для своей должности мужчины. Химура легко мог бы их убить. Вместо этого он покорился небрежному осмотру.
– И куда это, по-твоему, ты идешь, дед? – спросил ближайший с минимальной обходительностью.
Опершись одной рукой на трость, Химура поднял другую. Она едва заметно дрожала.
– Меня пригласили на обед.
Привратник, который был гораздо моложе и крупнее его, нахмурился.
– Кто? Чистильщик кошек?
Его напарник улыбнулся и закашлялся в кулак. Кошки обитали во многих токийских ресторанах. В высококлассном заведении вроде «Собы» они были синтетическими и вполне могли чиститься самостоятельно. Так что издевка оказалась вдвойне оскорбительной.
Химура поднял обе руки. Было видно, что это действие далось ему нелегко.
– Я опаздываю. Можете за мной проследить, если вам так нравится. Джентльмен, с которым я должен встретиться, уже здесь.
Что-то в его голосе, некий переход от стариковской слабости к неожиданной властности заставил обоих привратников помедлить. Вероятнее всего, думали они, этот дед собирался сидеть над единственным коктейлем и глазеть на богатых и знаменитых людей города. С другой стороны, существовала вероятность, что он говорил правду. В этом случае, если они не позволят ему войти, то могут лишиться работы. Придя к некоему заключению, главный привратник кивнул коллеге.
– Просвети его и впусти, – и добавил, обращаясь к посетителю: – Мы будем за тобой наблюдать. Если ты просто забредешь в длинный бар или один из тех, что наверху, и попытаешься зависнуть там на всю ночь, то мы выкинем тебя обратно под дождь.
– Я понял, – Химура продолжал держать руки поднятыми.
– Это лишнее, дед, – смягчившись, первый привратник улыбнулся и показал, что Химура может опустить руки. – Просто постой там секунду.
Световых лучей не было видно, но раздалось тихое гудение невидимых приборов, которые снимали мерку с его одежды, обуви, трости, даже волос. Когда жужжание прекратилось, привратник хмыкнул.
– Он чист.
– Ты ждал чего-то другого? – поддел его напарник. Внутренняя дверь открылась, и он жестом предложил Химуре заходить. – Приятного аппетита, дед.
– Благодарю, молодой человек. Думаю, я не задержусь.
Оставив пальто в автоматической гардеробной, Химура двинулся дальше в здание. Как и подобало одному из лучших обеденных заведений Токио, «Соба» оказалась переполнена. Центральную зону со столиками окружали два ряда кабин с высокими стенками. В них можно было настроить окружающий фон, выбрав любую из множества картин. Рассеянное освещение внутри тоже можно было полностью подстроить по желанию обедающих посетителей, а если клиентам хотелось приватности, те же оптические проекторы могли создавать экраны, затемняя воздух между входом в кабину и остальной территорией ресторана. Глушители звука исполняли ту же функцию в зависимости от того, какой уровень громкости ресторанной болтовни посетитель желал оставить в качестве фона.
Помогая себе тростью, Химура прошел через зал. Время от времени официанты посматривали на старого человека в помятом, но чистом костюме, и, не заметив ничего необычного, возвращались к своим делам. Само присутствие живых официантов вместо автоматических служителей показывало высокий статус «Собы».
Несколько помещений в дальнем конце ресторана отводилось для самых важных клиентов. Здесь было тише и менее людно. Также на каждого посетителя приходилось больше официантов. Здесь не стояло открытых столиков. Проходя мимо каждой кабины, Химура удостаивал тех, кто сидел внутри,
