тоже в беде. А вот молодой Король однозначно попал в ваши сети, его уже пожалуй не спасти. Та же участь в скором времени ждет владык остальных государств Хонхоны, а после и Мира.
– Вот прямо всех возьму и порабощу, одного за другим? – восхитился я.
– Да, вам придется потрудиться. Впрочем, вероятно, на каком-то этапе, набрав нужное число верных союзников, остальных можно будет просто завоевать.
– Шикарно! Даже неловко так обманывать ожидания. Но боюсь, для завоевания Мира я слишком ленив.
– Только увидев вас своими глазами, я смог оценить нелепость дошедших до меня слухов. Вы скорее похожи на человека, который сбежит на край Мира от предложения возглавить какую-нибудь мелкую канцелярию, в которой служит всего дюжина человек.
– Вы меня все-таки идеализируете, – усмехнулся я. – В свое время мне несколько лет пришлось исполнять обязанности царя кочевников[153]. Хенха сравнительно небольшое племя, но их гораздо больше дюжины. Я так плохо выполнял свою работу, что теперь вспоминать стыдно. Но на край Мира все-таки не сбежал, чего не было, того не было. Очень уж люблю Ехо. И Мохнатый Дом мне как раз тогда достался. Ради этого прекрасного вида на город, собственно, и терпел.
– Это признание не делает вас самым подходящим кандидатом в завоеватели Мира, – заметил Клари Ваджура. – Тем не менее, приношу извинения за то, что недооценил ваше терпение.
– Да уж, – важно подтвердил я. – Чего-чего, а терпения мне не занимать.
И сам рассмеялся от абсурдности такого заявления. А отсмеявшись, спросил:
– Вы это имели в виду, когда сказали, что обо мне говорят нелепую ерунду?
– В частности. Еще я слышал, будто вы воскрешенный сэром Халли древний колдун и одновременно его же незаконный сын от умершей задолго до родов ведьмы; укравший человеческое тело демон – что-то вроде фэтана, только половчей, а то и вовсе наш общий старый враг Лойсо Пондохва, сумевший обмануть не только смерть, но и господина Почтеннейшего Начальника; к тому же у вас нет сердца и…
– Клевета! – возмутился я. – Вот уж в чем меня точно нельзя упрекнуть! Какое-то время у меня вообще было целых два сердца[154]. Одно я в конце концов где-то посеял, но второе все-таки на месте. Каждый день теперь проверяю. За таким растяпой как я глаз да глаз.
– Звучит как наспех, смеху ради сочиненная ложь, а ведь скорее всего даже это правда, – задумчиво сказал мой гость. – На самом деле вы, сэр Макс, похожи на древних магов – как о них рассказывают дошедшие до нас легенды; ясно, что, каковы они были на самом деле, доподлинно не знает никто. Но в старинных книгах их примерно так и описывают: милые, простые в обращении люди, с которыми постоянно происходят совершенно невозможные вещи, при этом они гордятся исключительно карточными победами над соседями и слегка досадуют на неудобства, связанные с лежащей на них ответственностью. Дескать, когда твое дыхание в любой момент может случайно породить новую Вселенную, приходится отвыкать от площадной брани и постоянно жевать травяные леденцы от кашля, чтобы дела в этой новой Вселенной не пошли совсем уж наперекосяк. Если что, это не моя фантазия, а цитата из трактата Мори Злопамятного «Тени не ушедших». В свое время она так поразила мое воображение, что я запомнил эти грешные леденцы на всю жизнь.
Я не стал вопить: «В точку!» Но подумал именно так. А вслух сказал:
– Вы хорошо разбираетесь в людях.
– Интересно, что прежде почти не разбирался. Но оказалось, это совсем несложно, когда видишь людей во сне. Все перед тобой как на ладони, хочешь того или нет. И, как ни странно, многие в таком ракурсе оказываются гораздо более значительными и заслуживающими внимания фигурами, чем я мог бы предположить. По большому счету, это радостное открытие, но сделать его мне было довольно… тяжело? Больно? Нет, пожалуй, не так. Скорее просто обидно. Так и хочется спросить: где вы все, исполненные глубокого смысла, были раньше, когда я мог жить среди вас на равных, по-настоящему? Но это несправедливый упрек. Правильная постановка вопроса: где все это время был я сам? Ответ мне тоже известен: блуждал в своих мыслях, убеждениях, предрассудках, как и почти все так называемые бодрствующие. Стоило утратить все, кроме возможности жить в сновидении, чтобы узнать, что такое по- настоящему ясная голова.
Помолчав, он почти беззвучно добавил:
– Хотя все равно не стоило. Ну да я и не выбирал.
Я не знал, что на это ответить. Утешитель из меня тот еще. Максимум – могу придумать, как все исправить или просто рассмешить. Но сейчас первый вариант был мне недоступен, а второй казался неуместным. Поэтому я сказал:
– Я сам долго не был уверен на свой счет, есть я на самом деле или давным-давно умер. Или, к примеру, просто лежу в Приюте Безумных, принимаю туманящие ум лекарства и вижу длинный убедительный сон. Ничего не мог с собой поделать: жил и не верил, что на самом деле живу, хоть ты тресни. Кое- как пришел к заключению, что подлинная жизнь это жизнь сознания, кроме него у нас все равно ничего нет. Собственно, я до сих пор так думаю. Но мне все-таки стало сильно полегче с тех пор, как Нумбанский Пророк заверил меня, что я настоящий. А я поверил, хотя, если рассуждать логически, он со своим экспертным мнением тоже мог оказаться моим сном.
– Даже забавно, что вы сомневаетесь. Если уж вы не живы, то непонятно, кто тогда вообще жив, – отмахнулся Клари Ваджура. И после небольшой
