– Константин, я думаю, мы оба знаем, что это не совсем правда. С первого взгляда было понятно, что я не зародился на Сент-Либре.
– Ты говоришь о джунглях, о растениях? Мы и впрямь предположили, что Сент-Либру биоформировали, да.
– Ты говоришь только о физическом, индивидуальном. Я превыше этого.
– В каком смысле?
– Растения, мои растения, – это мой биологический компонент. Я обитаю внутри них.
Константин обнаружил, что на его лице застыла слабая улыбка изумления.
– У растений есть групповое сознание? Мы не находили клеток, которые выглядели бы эквивалентными нейронам.
– Их нет. Как я сказал, растения – мой биологический компонент. У меня много граней, но биологическая – та, из которой я вырос. Они мои корни в этой квантовой реальности.
– Выходит, жизнь на твоей родной планете эволюционировала до состояния единого сознания?
– Да. Ты пытаешься довести свои машины до совершенства, чтобы они сделались твоими богами и рабами, той сингулярностью[95], которой ты жаждешь; мои предки позволили жизни течь, как ей предначертано. Как ты можешь догадаться, это более длинная, но в конечном итоге более надежная дорога. Я уверен, в своей животной форме эти предки не были такими короткоживущими, как вы. Они никогда не обладали вашей понятной нетерпеливостью.
– Гея-сингулярность [96], – потрясенно проговорил Константин.
– Приемлемая, пусть и в каком-то смысле незрелая сентенция. Да, я думаю, мы определили меня согласно твоей системе терминов. Поздравляю.
Константин скривился, ощутив внезапную усталость и подавленность, вызванные осознанием подоплеки происходящего.
– И мы усиленно отравляли твою среду с самого дня прибытия. Отравляли тебя.
Альдред-аватар подошел к стене камеры и осторожно провел кончиком пальца-лезвия по её поверхности. Прикосновение было почти ласковым.
– Вы делаете это с каждым миром, в котором поселяетесь. С чего вдруг ты проявляешь раскаяние только по отношению ко мне?
– Потому что ты другой и знаешь это. Ты знаешь, как мы могли бы отреагировать, узнав о твоем существовании. Почему ты не сказал нам? Почему послал этого аватара через девяносто лет после того, как мы открыли портал?
– Вы так быстры, так проворны в этих маленьких животных телах. Можете ли вы вообразить нечто, выходящее за пределы вашего кругозора? Мое восприятие отличается от вашего, я больше не мыслю с такой скоростью, я не реагирую мгновенно. Я очнулся, когда почувствовал, что растения умирают, отравленные… что на Сент-Либре появились новые клетки, которые не включают меня. Я собрал себя и нашел самые сильные чужеродные мысли, которые принадлежали вам – Нортам. Я истолковал множество одинаковых разумов как один. Я заглянул в зеркало, чтобы отыскать вас, чтобы сотворить себя по вашему образу и подобию. Не скажу, что мне приходилось частенько это делать. Первый аватар, которого я породил, был не совсем успешен. Он растерялся, когда ожил, и не до конца понял, чем является, мои мысли и его изначальные человеческие мысли вошли в ужасное противоречие, и потому он вышел из себя весьма человеческим образом, ибо такова форма, которой он был наделен.
– Бойня в особняке Бартрама, – прошептал потрясенный Константин.
– Да – монстр. Изменение формы, изменение состояния – интуитивная вещь для меня, древняя способность, которую я передаю зеркальным конструктам. Он выбрал, чем захотел стать. То есть частью вас – Нортов. То, что ты видишь перед собой, есть монстр, порожденный вашим собственным подсознанием.
– Зебедайя! Аватар был Зебедайей.
– Да. Кто ещё мог проповедовать о том, что люди суть мерзость, что их следует изгнать с Сент-Либры? Это мои мысли, которые ваш разум попытался постичь.
– Что же случилось с Барклаем?
– Барклай был убит первым. В конце концов, не может быть двух Барклаев в одной Вселенной, не так ли?
Константин знал ответ, но все равно должен был спросить. Так он доказывал самому себе, что остался человеком, невзирая на бесчисленные улучшения и изменения.
– Труп, выловленный из Тайна, – это был Альдред, верно?
Альдред-аватар отошел от стены камеры.
– Разумеется. И опять же их не могло быть двое. На этот раз новый аватар куда лучше приспособлен к тому, чтобы жить человеческой жизнью. Я выучился на ошибках; наши конфликтующие мысли теперь не настолько антагонистичны. Когда я учел все изменения, Альдред был отражен, пока находился на Сент-Либре. К несчастью, он ушел через портал до того, как я целиком и полностью возник. Но Альдред в избытке наделен тем, что именуется политической прозорливостью в вопросах безопасности. Мне было нетрудно последовать за ним сквозь портал и заманить в квартиру прежней подружки. А его контакты в преступном мире оказались бесценны в том, что касается избавления от тела.
