Новом Монако она забыла.
– Ох, – сказал он, – точно. Разумеется, мне следовало догадаться. Новый мир. До чего же неудачно!
– Хьюсден, мне надо добраться до Центра Дэна Марино в Кливлендской клинике, но национальная гвардия блокирует съезды. Ты знаком с кем- нибудь в офисе губернатора?
– Нет. Но семейная машина может такое провернуть, ты в курсе. Что именно тебе требуется?
Анджела изучила карту, которую элка спроецировала на линзы сетевых очков.
– Мне нужно съехать с трассы семьдесят пять на парковую автостраду Глейдс.
– Сделано. Или будет сделано к тому моменту, когда ты там окажешься. Пошли мне регистрационный код твоего автомобиля.
– Спасибо, Хьюсден. От всей души. Ты был моей последней надеждой.
– Эй, пустяки. Ага, файл пришел. Анджела, это «скорая». Ты ранена?
– Нет, Хьюсден. Это моя дочь. Я должна доставить её к врачам.
– У тебя дети? Как же это здорово, Анджела! У меня двое. Мы должны их как-нибудь познакомить.
Она сидела в молчаливом оцепенении, ощущая, как бьётся внутри гневная мысль: «Он не понимает, он знает мое имя, но не понимает, на что похожа жизнь в реальном мире».
– Она больна, Хьюсден, очень больна.
– Если она твоя дочь, то выкарабкается. Нет никого сильней тебя, Анджела. Именно это я всегда обожал в тебе.
– Всего хорошего, Хьюсден. Ты был лучше всех.
– Всего хорошего, Анджела. Удачи.
Анджела спокойно ехала в свете ранних отблесков зари. Эта часть трассы 75 называлась «Аллигаторова аллея» и представляла собой автостраду на шесть полос, вдоль северной стороны которой бежал широкий водосток, образующий границу с обширным парком диких животных Эверглейдс.
– Кто это был? – тихонько спросил Сол.
Анджела предполагала, что говорила в полный голос, а не горловым шепотом, как обычно; он должен был услышать половину разговора, уловить эмоциональный тон.
– Старый друг, – сказала она, чувствуя, как пересохло во рту. – Я использовала последнее желание.
– Серьезно? Ты знакома с людьми, которые могут отдавать приказы губернатору штата?
– На их уровне все по-другому. Там действует взаимность.
– Но…
– Просто забудь об этом. Ребке он был нужен, и все. Остальное не имеет значения.
У съезда на парковую автостраду Глейдс были припаркованы пять патрульных машин и два больших бронетранспортёра национальной гвардии в качестве подкрепления для них. Анджела остановила «скорую», поравнявшись с первой патрульной машиной. На обочине их ждал полицейский в бронированной униформе. Она опустила оконное стекло.
– Мисс Девойал? – спросил он.
– Это я. – И она представила себе лицо сидевшего позади Сола, его боль и растерянность.
– У меня приказ проводить вас в Центр Дэна Марино, – сказал полицейский таким голосом, что любой бы понял: он не верит в реальность происходящего.
– Спасибо.
– Наверное, у вас там очень важный пациент, раз приказ пришел из самого губернаторского офиса.
– Моя дочь.
Это как будто удовлетворило полицейского, хотя ему хотелось узнать, почему она на водительском месте.
– Ладно, следуйте за мной.
Через четыре дня, когда командование АЗЧ свернуло операцию на Новой Флориде и эвакуировало остаток персонала через порталы, Анджела и Сол сидели в кабинете доктора Эльярда, старшего генетика Центра Дэна Марино. Доктор вошёл в белом халате, чем-то озабоченный, как все главы отделений. Он был невысоким и довольно грузным; редеющие волосы открывали широкий лоб, который, несмотря на включённый кондиционер, усеивали капли пота. Он сел за синий стол в стиле ретро-Коулсмит и натянуто улыбнулся им.
– Вчера мы получили результаты генетических анализов Ребки из Пекинского института геномики. Извините, что у нас ушло так много времени, чтобы с ними разобраться. Половина моих младших сотрудников работают волонтёрами в центрах для беженцев. Однако я просмотрел результаты сам. Должен признаться, я впервые в жизни увидел подобное.
– В каком смысле? – спросил Сол.
