Рано или поздно о ней задумывались все. Даже орки.
Тусклый свет, пробивающийся через свинцовую пелену туч, заставил Оша болезненно щурить янтарно-жёлтые глаза. Он попробовал пошевелиться. Тело тут же отозвалось вспышкой мучительной боли. Орк понял, что всё ещё жив. Немного воодушевившись, Ош попытался двинуть ногами, но обнаружил, что не может. Сверху на них давило что-то тяжёлое и мягкое.
Ош приподнял лысую ушастую голову. Сероватую, в тёмную крапинку кожу покрыла холодная испарина. Взгляду предстала тревожная картина.
Впереди высилась огромная куча из тел его безнадёжно мёртвых сородичей. Страшный курган нависал над орком. Вороны уже начали слетаться на запах смерти, и теперь повсюду раздавалось их мерзкое дребезжащее карканье. Проклятые птицы словно предвкушали обильное угощение.
Впрочем, больше всего пугало другое – перед глазами маячила длинная, тонкая и удивительно прямая палка. Её украшенный перьями конец был обращён к небу… Это было древко стрелы.
«Да, стрелы, торчащей из моей груди…» – неожиданно равнодушно подумал Ош, глядя на полосатое оперение, некогда принадлежавшее какой-то хищной птице.
Внутри орки мало чем отличались от людей. Ош знал об этом. В их груди билось почти такое же сердце. И сердце это, как казалось орку, должна была пронзить проклятая стрела. Рана была смертельной, но, по какой-то непостижимой причине, орк всё ещё оставался среди живых.
Из несвязных мыслей Оша вырвал голос, приближавшийся откуда-то справа. Он определённо принадлежал человеку. Руки орка сами собой зашарили вокруг, в поисках копья, ножа или, на худой конец, камня, но земля была предательски пуста. Прижатый к земле тяжестью мертвецов, раненый и измученный Ош был практически беззащитен. Повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, он зажмурил глаза и вернул голову обратно на землю, притворившись мёртвым. Затылок почувствовал холодную грязь, что оказалось неожиданно приятным.
Когда голос стал ближе, Ош начал разбирать слова. Язык людей был ему хорошо известен, ведь его диковатый народ тоже говорил на нём. У орков никогда не было ни собственного языка, ни начертаний, чтобы записать его.
– Солисово пекло, как же они смердят! – пожаловался один из пришельцев и, утробно прокашлявшись, смачно сплюнул.
– А я чего говорил, – недовольно ответил ему второй, кряхтя от натуги.
Размокшая под дождём грязь чавкала у них под ногами. Даже с закрытыми глазами Ош мог примерно определить местоположение пришельцев и то, чем они занимались.
– Вон туда давай, сбоку зайдём, – сказал кто-то из людей, и они приблизились.
– Ну, раз… Два… Три!
Звук падения чего-то тяжёлого, но мягкого. Ош догадался, что это было тело. Ещё один мёртвый орк… Мёртвый чуть больше, чем он сам. Похоже, что на этот раз уйти не удалось никому.
Всадники налетели словно ураган. Людей было меньше, чем орков, но они, как всегда, были слишком хорошо организованы и вооружены. Племя не смогло нанести им ощутимый урон. Ош не знал наверняка, но почему-то был в этом уверен.
«Племя, которого больше нет, – подумал орк. – Моё племя».
– Последний? – Человек пытался перевести дыхание.
– Да сейчас, размечтался! Пошли. До темноты управиться бы надо.
То ли шутя, то ли переругиваясь, люди двинулись прочь. Ош догадался, что эти двое не были воинами. Просто кто-то из местных прибирался на месте бойни. Обычное дело. Убитых орков соберут в кучу и сожгут. Своих мертвецов люди предпочитали зарывать в землю. Странно, они никогда не поступали так с орками. Видимо, люди считали, что такие, как Ош, недостойны земли…
Орк отогнал от себя досужие рассуждения. Постарался сосредоточиться. Нужно было выбираться, пока его не сожгли вместе с остальными.
Немного приподнявшись, Ош огляделся и заметил поблизости канаву. Тёмная рытвина тянулась через поле в сторону леса. На дне наверняка оставалась вода, но канава всё равно была лучшим маршрутом для бегства, который орк мог себе представить.
Даже самые лёгкие движения вызывали в груди вспышки ослепляющей боли, но Ош не спешил вытаскивать стрелу. Он уже видел, как за считаные мгновения истекали кровью те, кто поступал так. К тому же стрела могла быть зазубренной, и вместе с ней орк вытащил бы наружу половину своих внутренностей.
Извернувшись как змея, Ош высвободил из-под груды тел сначала одну, а потом и вторую ногу. Осталось только благодарить судьбу, что его не засыпали полностью. Тело онемело и не желало повиноваться, но всё же подчинилось упрямой воле хозяина. Отталкиваясь от чавкающей грязи, орк начал медленное путешествие в сторону спасительной канавы.
Ош полз на боку. Стрела не давала перевернуться на живот. Из раны сочилась чёрная кровь. Дыхание перехватывало. В горле что-то булькало. Утерев подбородок, орк увидел на чумазой руке тёмные пятна. Да, плохи его дела…
– Да чтоб тебя, я же сказал, что он ещё живой! – донеслось откуда-то сзади.
Ош не испугался, не почувствовал досаду или ярость. Им овладело странное спокойствие, а затем – безразличие к происходящему вокруг. Продолжая ползти вперёд, орк упрямо передвигал конечности. Всё равно хуже уже не будет.
