– Точно ты его окрестил – «зверь», – мрачно ухмыльнулся Колька. – А то ведь это нас в городе обычно «зверьми» кличут – разве справедливо? Мы же по сравнению с Мороком все равно что пушистые котяры рядом с бешеной псиной…
Илюха ощущал себя неуютно в этом притоне, пускай никто его не обижал и вообще не обращал на него внимания. И все равно он был рад залезть на крышу вместе с Горынычем и Пенделем, нежели осматривать с отцом бар. На крыше тоже дежурил чулымец, но он был там один и потому молчал. Чем избавил Илюху от выслушивания полупьяного бандитского трепа.
Крыша была плоской, с низким, по щиколотку, парапетом и невысокими трубами дымоходов. На ней нельзя было спрятаться ни от вражеских глаз, ни от пуль. Затаскивать же сюда мешки с песком чулымцы поленились, предпочтя оборудовать огневые точки в окнах.
Кровля была вымазана гудроном, и Илюха сидел на ящике из-под бутылок, обозревая в бинокль доверенный ему сектор наблюдения. При этом он терзался неприятным чувством, что за ним тоже следят из окрестных руин, даром что сам он никого не замечал.
Чувство это усугублялось одной догадкой, втемяшившейся в Илюхину голову. Отец приказал сыну сидеть здесь после того, как сам побывал на крыше и заглянул в дымоходы, хотя по тем все равно не прополз бы человек, даже очень тощий. А прежде отец говорил, что «зверь» должен сильно ненавидеть его, Илюху, поскольку он оставил Морока на кирзаводе в дураках. И вот, сложив два и два, мальчишка пришел к невеселому умозаключению, что ему поручили эту работу вовсе не из-за его зорких глаз. Больше походило на то, что из него сделали приманку.
Основную приманку или вспомогательную, этого он не ведал. Но если Морок наблюдал за «Козырным королем», он не мог не заметить пацана, который нанес ему оскорбление. И хоть сегодня был солнечный и безветренный денек, Илюху все равно пронизывал холод, когда он вспоминал немигающие глаза психопата с окровавленным ножом.
Разнесенное по городу известие о бандитской награде дало свои плоды уже к обеду.
Не успели стрельбаны завершить осмотр бара, как наблюдатели подали сигнал, что приближается гость. Им оказался, естественно, не Морок, а тощий шустрый мужичок по имени Борька. Так он представился, когда ему приказали остановиться, поднять руки вверх и сообщить, кто он такой и зачем пожаловал.
– Хочу заработать три штуки, – ответил Борька на второй вопрос. После чего, дабы он не выкрикивал на всю улицу, возможно, ценные сведения, его впустили внутрь. Разумеется, тщательно перед этим обыскав.
– Видел я Пахомку Чернобаева полчаса назад в развалинах нашей конторы, – выпалил Борька. – Там он прячется, точно вам говорю!
– Что еще за ваша «контора»? – спросил Культяпый. Он допрашивал запыхавшегося вестника, поскольку Чулыму было несолидно встречать таких гостей.
– Офис дорожной службы, – уточнил Борька. – Мы с Чернобаевым работали там до катастрофы. Поэтому я его сразу узнал, когда увидел.
– И чем он занимался?
– Сидел на корточках рядом с кучей мусора и гнилым покойником. Не иначе, по карманам у него шарил.
– Чернобаев тебя заметил? Он с тобой говорил?
– Да. Я мимо по улице шел, голову повернул и случайно на него глазами наткнулся. И он на меня тоже посмотрел. Ну я-то не дурак, виду не подал, будто знаю, что вы за ним охотитесь. Говорю ему: «Здорово, Чернобай! Как житуха? Давненько тебя видно не было». А этот урод в ответ ни слова не сказал. Рожу отвел и дальше в мусоре копается. Что ж, молчит – и хрен с ним. Я ему рукой помахал, крикнул: «Ладно, как знаешь. Бывай!» и дальше пошел типа по своим делам. А сам попетлял по улицам, проверил, что он за мною не увязался, и затем прямиком к вам. Вот что было.
Естественно, денег Борьке сразу же не отстегнули. Проверить его сведения вызвалось несколько чулымцев.
– Почти наверняка ловушка, – заключил Мизгирь, когда главарь позвал его и Культяпого, чтобы посоветоваться. – Сначала Морок объявляет нам войну, а потом вот так запросто роется в мусоре среди бела дня у всех на виду? И вдобавок не убивает видевшего его свидетеля. Ты сам-то в это веришь?
– По ночам копаться в мусоре труднее – ничего же не видно, – рассудил Культяпый.
– А зачем ему вообще это делать? – спросил капитан. – Продуктов у него хватает – наворовал и у «святых», и у нас. Воду в мусорных кучах с гнилыми трупами не ищут. Оружие? Возможно. Хотя я не думаю, что у Морока его мало, раз уж он сегодня разбрасывается бомбами.
– Да, дельце мутноватое, – согласился Чулым. – Но слова Борьки все равно надо проверить.
– Я пойду с пацанами, – вызвался Культяпый. – Только это… мне бы спец по бомбам не помешал, а то мало ли.
– Хорошо, схожу с вами, – поддержал союзника Мизгирь. В подрывном деле он разбирался хуже Кельдыма. Но поскольку эту угрозу стрельбаны выдумали сами, никакой специалист по бомбам чулымцам все равно не понадобился бы.
– Может, возьмем с собой баллон с газом? – предложил Культяпый. – Авось да пригодится.
– А противогазы на всех найдутся? – усомнился капитан.
– Какие еще противогазы? – наморщил лоб чулымец. – У нас их нету и никогда не было.
– Тогда забудь про газовую атаку, – отрезал Мизгирь. – Не хватало еще, чтобы мы сами себя усыпили, а Морок перерезал нас потом, как…
Он запнулся, вновь невольно растревожив в памяти скорбные воспоминания. Однако, при всем уважении к мертвым, думать о них было не самое удачное время. И капитан усилием воли подавил нахлынувшие эмоции с той же решимостью, с какой продолжал охоту на Морока.
