– Допустим, ваши подозрения имеют под собой почву, – очнулся Барсов. – Зачем Зеленову понадобилось разрабатывать такой сложный финт с образованием ГОН?
– Скорее всего, не ему, а тому, кто в этом заинтересован. Вот для чего нужно отследить его связи.
– Лавецкий…
– Повторюсь, командующий Росгвардией не та величина.
– Но на поиск связей уйдёт много времени.
– У меня есть идея.
– Вы прямо-таки кладовая идей, товарищ полковник. Слушаю.
– В деле с «группой смерти» нам помог мой приятель-айтишник. Попрошу его ещё раз помочь, он хакнет почту Зеленова.
– Ваш приятель так силён?
– Он спец из военной контрразведки.
– Что ж, если поиск не продлится год, попытайтесь добыть компромат на генерала. Однако он требует разработать алгоритм уже к вечеру.
– Потерпит пару дней, скажете – слишком много факторов надо учесть при планировании операции. Кстати, это совершеннейшая правда. Если нам удастся вычислить инициатора всей заварухи, мы выйдем и на группу зачистки. Это единственный шанс уцелеть.
– Не слишком ли вы категоричны, Максим Олегович? – покачал головой Барсов.
– Нам следовало проанализировать ситуацию раньше, – ушёл от прямого ответа Калёнов. – Вопросы ко мне есть? Если нет, я отправляюсь к приятелю.
– Хорошо, надеюсь на вас, будут новости…
– Позвоню. Мне нужны все имеющиеся у вас данные о Зеленове.
Барсов повернулся к экрану компьютера:
– Отправлю.
Калёнов кивком попрощался со всеми, вышел, размышляя над новой проблемой.
У машины на базовой стоянке его догнала Ева:
– Максим.
Он оглянулся, молча ожидая продолжения.
– Ты меня сразил своей проницательностью.
– Мы же договорились при всех обращаться на «вы».
– Нас никто сейчас не слышит.
Он вспомнил её оговорку на совещании.
– Майор начал нас подозревать.
– В чём?
– Я заметил, как он на тебя смотрит.
– А ты по-другому смотришь?
Калёнов не сразу нашёлся, что ответить. Вспомнились советы погибшего в Сирии друга: держи любимую за руку и цени моменты, когда вы вместе, потому что однажды может случиться разлука.
– Я неправильно смотрю?
– Иногда мне кажется, что тебя вот-вот хватит инфаркт.
– Нет, я совершенно спокоен, хотя ты недалека от истины: главная причина инфаркта у мужчин старше шестидесяти пяти лет – женщины моложе двадцати пяти.
– Мне тридцать пять.
– Я знаю. И ещё я знаю, что через год мне будет семьдесят.
– Мне известна твоя зацикленность на возрасте.
– Ева…
– Не наступай на одни и те же грабли повторно, полковник, в жизни ещё много других граблей, на которые не ступала нога человека.
– Это всё, что ты хотела мне сказать?
Ева подошла вплотную, глаза её потемнели.
– Ты, конечно, проницательный человек, Максим Олегович, но иногда становишься абсолютно слепым. Не боишься остаться совсем один?
Не дожидаясь ответа, она развернулась на каблуках, обошла Калёнова и направилась к своей машине. Калёнов, окаменев, смотрел ей вслед, впервые в жизни ощутив себя полным стариком.
