командующий Росгвардией Лавецкий не возражали против перевода, и лишь новый начальник Барсова советник президента Зеленов потребовал передать ему для изучения личные дела бойцов, а потом заставил их подписать служебные бумаги допуска высшей категории, автоматически превращавшие каждого в заложника категории «совсекретно». Никто из их сослуживцев и друзей не должен был знать, кому они подчиняются и какие задачи решают.
Поворчал Зеленов и когда узнал о привлечении к работе ГОН полковника в отставке Калёнова.
– Больно стар, – засомневался он.
– Старый конь борозды не портит, – ответил Барсов известной поговоркой.
– Но и глубоко не вспашет, – закончил поговорку Зеленов.
– Этот вспашет, – возразил майор с улыбкой. – Он рекрут, если вы понимаете смысл термина. У него не руки, а клещи, гвозди из стены пальцами вытаскивает. Кроме того, за его плечами почти пятидесятилетний опыт работы в разведке.
– Предоставьте мне досье на него.
– Он служил в ГРУ, и его дела по-прежнему засекречены. Достану, что смогу.
– Хорошо, я сам позабочусь. Кого ещё вы хотите привлечь к деятельности ГОН?
– Есть на примете трое. С двумя я уже беседовал, они согласны. Один служит в «конторе», контрразведчик, второй в МЧС, спец по выживанию. С третьей ещё не встречался.
– С третьей? Она женщина?
– Не просто женщина – классный аналитик, военный эксперт, работает в Центре развития военных технологий Минобороны.
Зеленов пожевал губами.
– Не думаю, что группе понадобится специалист такого профиля. Все наши операции будут разрабатывать стратеги ССО, третья группа.
– Она знает все новейшие научно-технические разработки как у нас, так и за рубежом, испытывала последние модели боевых роботов и наногаджеты.
– Кто это?
– Вряд ли вы её знаете.
– Я многих знаю.
– Ева Лузгина.
Зеленов наморщил лоб, копаясь в памяти.
– Нет, не припомню. В возрасте?
– Тридцать пять лет, полковник, а также доктор физико-математических наук.
– Серьёзная рекомендация. Я бы лучше устроил её в группе стратегов.
– У нас она тоже не будет лишней. Сможете перевести Еву к нам, если я её уговорю?
Зеленов усмехнулся.
– У меня карт-бланш президента, и для нашего нынешнего президента нет ничего невозможного. Откуда вы её знаете?
– Она дочь моего друга, полковника в отставке Ивана Дмитриевича Болотова.
– Почему у неё другая фамилия?
– Была замужем, оставила после развода фамилию мужа.
– Ясно, я бы хотел ознакомиться с её досье.
– Не уверен, что смогу достать досье Евы. Это секретная информация. Я знаю только то, что рассказывал Болотов, а с ней встречался всего раза три, да и то мимолётно.
– Поторопитесь с формированием, группа должна быть готова к работе не позднее конца мая.
На этом их встреча и закончилась.
Нынешним утром Вениамин намеревался собрать группу, объяснить им предполагаемые задачи и раскрыть новые требования, по которым они должны были жить в дальнейшем. Официально же все члены группы продолжали служить в ССО Росгвардии и подчиняться её уставу.
Группа собралась в одной из аудиторий учебного центра в двенадцать часов дня. Не было только Евы Лузгиной, с которой Барсов договорился встретиться вечером, и Максима Калёнова, так как он решал какую-то личную проблему и попросил перенести встречу.
Бойцы замолчали, когда Барсов вошёл в аудиторию и включил принесённый с собой прибор, похожий на металлическую мышку с решетчатыми ушами, который он оставил на полу у двери.
– Что это? – не удержался от вопроса Коля Алексеев.
– Скрэмблер, – коротко ответил Барсов.
Бойцы переглянулись. Они умели пользоваться всеми новейшими гаджетами и знали, что скрэмблер представляет собой высокочастотный магнитный блокиратор прослушивающих устройств. Но глушилку такой формы видели впервые.
