следует его разжевал.
– Подбираю цензурные слова, чтобы не травмировать нежные вампирские сны… – Бертилов вздохнул. – Похоже, ты не все знаешь. И это капец, как выразилось большинство тайного мира. Так что с магическим правом, темноглазка, нас ждут ба-а-альшие сюрпризы!
Дни после новогодних праздников шли своим чередом. Петербург отгремел фейерверками и теперь пребывал в сонном полузабытье: его заносило мягким снегом, и тайный мир одновременно и печалился, вспоминая потери, и радовался концу войны.
Носферон, разрушенный ураганом до подземных этажей, медленно восстанавливался, и на эту работу были брошены все армии вампирских подконтров. Теперь в районе Конногвардейского бульвара днем и ночью раздавался едва слышимый гул неясного для людей происхождения. В янве же картина выглядела впечатляюще: несметные полчища пауков, ворон, змей… Да каких тварей там только не было! Все они суетились, сновали вокруг сверкающих серебром руин Носферона. Каждый искал где-нибудь в городе или за его пределами хотя бы маленькую частицу, камешек, пылинку Носферона и тащил ее, чтобы приладить на место, намертво склеив паутиной. Этаж за этажом, но Темный Универ рос, и даже Буян Бухтоярович с Фобосом Карловичем начали поругиваться у еще не открывшейся входной зловоротни, деля между собой будущую работу.
Домовые предсказывали, занявшись привычными делами: ругались из-за темной жилплощади и делили имущество. А это означало одно: опасность отошла от тайного мира далеко, очень далеко.
Влада проводила дни в спокойном бездумье, просто гуляла по улицам и ходила по гостям, заглядывая во все знакомые зловоротни подряд, а Гильс и Егор не оставляли ее одну.
Тринадцатого января ребята с утра побывали и на «оливье» у Мары Лелевны, которая так и не успела разобрать свои чемоданы после возвращения из Выборга, и у Герки с Настей, и у Весничей. От кики-морской семейки пришлось вырываться с трудом: мать Дрины Роксана Елисеевна вдохновенно рвалась подстричь Егору челку.
Теперь Гильс, Влада и Егор стояли на лестнице, и Влада пальцами одной руки помогала Егору распутывать то, что соорудила Дрина у него на голове.
– А кого Роксана Елисеевна сейчас там стрижет? – засмеялась Влада, слыша за дверью Весничей возмущенные вопли Бертилова и хохот не менее пяти девиц.
– Сюрприз, который через десять минут превратится в фонтан жуть-колы и не оставит там ни одной сухой и трезвой кикиморы, – буркнул Егор, наводя привычный беспорядок на своей лохматой голове. – Пошли лучше праздновать к декану вампиров, а то у меня от Весничей в голове трескотня.
Предложение навестить Алекса понравилось и Владе, и Гильсу. Добираться туда пришлось через весь город: после торжественного и громкого отъезда Раисы Петровны вампир вернул Янчесу обратно родовое гнездо, а сам обосновался в маленькой квартирке на Московском проспекте.
Теперь там царил настоящий разгром, оставленный Вампирусом, который не давал своему любимому декану ощутить себя одиноким ни на один праздничный день. Поэтому из уцелевшей мебели в зловоротне остались только кровать, пара табуреток да стол со стоящим ноутбуком. На экране висело окно скайпа, из которого доносились голоса и периодически мелькало Дашино лицо.
В общем-то известие о том, кто принял на себя магическое право, поначалу вызвало в тайном мире растерянность, граничащую с паникой.
Скомканная салфетка, которую Влада сунула себе в карман на вокзале, действительно принадлежала Насте Нечаевой. Только вот не бумага, а слезы, которые были на этой салфетке, оказались решающим фактором в самом сильном магическом ритуале тайного мира. Именно эти, высохшие уже, слезы, пролитые самой склочной девицей тайного мира в кафе на Конногвардейском бульваре, сыграли с тайным миром странную шутку.
Даша приняла магическое право как должное, будто всегда ждала его, да и Алекс, как заметила сейчас Влада, сидя на кухне и разглядывая своего «дядьку», был абсолютно счастлив такому исходу.
– Дашка в Москву укатила, – с гордостью объяснял вампир. – Ей же надо восстанавливать Магический орден из руин. Была незаконная вампирша, а теперь хозяйка всех магов и ведьм на земле. Трудно во все это поверить, я еще до конца не осознал. Как-то она стремительно во всю эту магическую заваруху вникла, я вот не понимаю! В институте еле тянула, ничем не увлекалась, а тут… Откуда что взялось? Общаемся по интернету теперь, когда у нее свободное время.
– Алекс, я что спросить хотела. Не сердишься на меня из-за нее? – осторожно задала Влада мучивший ее вопрос, и вампир в ответ отрицательно покачал головой.
Критически осмотрев последнюю уцелевшую чашку (правда, треснувшую), налил туда жуть-колу, придвинув ее Владе, сам же отхлебнул из бутылки.
– Я вообще на тебя никогда и не сердился всерьез, – тихо сказал он. – Не думай об этом, думай о хорошем.
– Буду думать только о хорошем, – Влада отпила из чашки, ощутив на языке приятный щекочущий вкус. – Например, о том, что Ац вернется… Веришь?
– Я во все хорошее теперь верю, – подумав, кивнул Алекс. – Мне кажется, ты до сих пор не можешь себе чего-то простить. Хватит, ты сделала невозможное для всех нас. Больше нет ни светляков, ни войны. И все так, как раньше. Ладно, Владиша… Давай, мир.
Влада протянула чашку, и вампир прикоснулся к ней краем бутылки. Мир был восстановлен и закреплен.
