– Куртка.
– Да кто ее знает. Этот идиот, который стрелял, в шею попал братишке. Вот он и залил всю подкладку, точно кабана в ней потрошили.
– Судьба, – прокомментировал Чес, – а что с этим, снайпером?
– Да ни чё. Братишка мой успел гранату кинуть. Типа подарок, последний в его жизни.
В чьей жизни, я не понял. То ли фартового, то ли снайпера-бандита, а может и обоих сразу. Грустно у них все, бесперспективно.
Чес осмотрелся, нашел бутылку, на дне которой плескалась прозрачная, как слеза младенца, жидкость.
– Я не буду, хватит. Прицел собьется, – покачал головой Борзый.
– Согласен, харе бухать, – сказал Чес.
Я удивился. За весь вечер ни разу он не выпил. Усиленно готовится к приходу фризов, значит надо искать укромное место.
– Я вот что мучу, – продолжил Борзый, – тот хрен – снайпер – был из фризов, и теперь они мне все должны за смерть братишки. Немало должны…
– Как пить дать, должны, – сказал Чес, – даже торгаш согласится.
Дельный перестал крутить скотч и серьезно заявил:
– Даже с процентами, Борзый, даже с процентами.
Что ж над смертью своих шутить не стоит. Даже над такой глупой и странной.
Борзый кинул мне окровавленную куртку:
– Носи. Фартовая. Заслужил сегодня, толстого не бросил, как надо махался. Левша тебя нахваливал, говорит удар, как молотком.
Мое отношение к крови известно, но после такой истории не взять – значит не уважить здешнего бугра. Это не мелкий прикол с табуретом. Встал, скинул куртку Унылого, серо-коричневую, с соплями на рукаве. Расту в иерархии бандитов. Так скоро балаклаву выдадут и нормальную кличку дадут. Стану дезертиром-бандитом, пойду на вольные хлеба. Сколько гоп-стопов сделал за сутки – столько и заработал. Эх, житуха начнется!
Я нахмурился от такой перспективы. Борзый воспринял это по-своему:
– Чё мнешься? Еще скажи, что не по нраву!
Я молча натянул черный куртяк, подвигал плечами. Сидит как влитая, ворот у нее слегка срезанный, стоячий, закрывает шею.
– Вопрос в другом, – сказал я и сделал паузу, – не знаю, чем отблагодарить. Что есть на мне – этого мало, за такую куртку.
Видимо ответ понравился, всем троим. Нет, реально, как на экзамене. Только тут вместо пересдачи дадут по морде. Если не хуже. Ничего, черти, придет и мое время.
– Отработаешь, – оскалился Чес. Я не понял, каким боком он относится к обновке, но свое слово он вставил.
– Отработаешь, да, – повторил за ним Борзый, – завалишь «фризовца» и долг погашен.
– А пока, Кузьма, оттащи ящик на место, под окно, – распорядился Дельный.
Я повозился со змейкой, которая покрыта ржавыми точками. Реально, старая курточка, ношенная-переношенная, а дырок в ней незаметно. О крови на подкладке старался не думать.
Схватил ящик за ручку и начал его тащить. Блин, а он не такой уж и легкий! Утром, когда с Унылым его несли, проблем не возникало. Одному всегда труднее. Гнилые доски жалобно стонали, но я продолжал волочить зеленое чудовище на место.
Окно, возле которого он стоял, выходило во двор, а вот глухие стены с другой стороны примыкали к Зоне. Странно, от мутантов и аномалии нас отделяла только кладка кирпича, старше меня по возрасту. Но казалось – за стеной другой мир. Совсем другой. Я тащил ящик, прислушиваясь к разговору. Фонарь медленно умирал, давая все меньше света. Лица подельников стали скрываться во тьме.
– Что с гранатами? – спросил Чес.
– Стоят на стрёме. Дядя Сева перед уходом все красиво сделал, – ответил Борзый. К еде он не прикоснулся. Так и сидел, на отобранном у меня табурете. Положив мой же автомат Калашникова на колени.
Самое интересное, точно так же сидел и Чес. Вот отыскали друг друга! Разные, хоть вспоминай спор про маслины и желуди, а подход к проблемам одинаковый. Местный бандит и урка из тюряги. Дельный на их фоне выглядел, как судья на ринге: прилично одет, имеет аристократичные манеры и более высокий статус, чем у этих бандитов.
– Мало у тебя гранат, мало людей, – пожаловался Дельный.
– Зато они привыкли на своем настаивать, а не пускаться в бега, – сказал Борзый, – это только фризы привыкли толпой нападать, как стая вонючих псов.
– Не знаю, не нюхал, – честно ответил Дельный, – но тебе верю.
– Ты меня не поддевай, торгаш. Значит, мало в Зоне времени провел, если не нюхал. А она, таких как ты, любит, чистоплюя, который следит за одежонкой, за харей своей – выбрита она или нет. Ох, как любит, особенно ломать, неожиданно, с той стороны откуда не ждешь, – обозлился Борзый.
Я наконец-то дотащил ящик, и осталось закинуть его наверх.
