любви, столь искреннего признания, что она, потрясенная, разрыдалась, такая в этом таилась красота.
Затем он отступил и простер светящуюся руку, приглашая Никки двигаться дальше, желая ей удачи в борьбе за мир живых, в благородном использовании магии, с которой она родилась, и магии, отобранной у него.
Она ощутила опустошение – ее изнурили мощные переживания, совсем недолгие, но в мире безвременья длившиеся целую вечность. Она почувствовала, что теперь знает его – и себя – хорошо как никогда.
Никки услышала, как где-то Кэлен выясняет, все ли с ней в порядке, но не могла ответить из своей дали. За нее ответила ведьма, сообщив, что Никки отправилась в своих поисках дальше.
Сосредоточившись на своей задаче, Никки призвала силу и устремилась дальше во тьму, двигаясь с потоком, продолжавшим мчать куда-то в бескрайнюю ночь.
По пути она видела свет бесчисленных душ. Все они выглядели одинаково, как звезды на ночном небе, все плавали по небесному своду в вечном покое. Она не представляла, как ей найти одну звезду среди бесчисленных рассыпанных по вечности.
Но затем одна из этих звезд вдруг приблизилась.
– Я Исидора, – сказал дух голосом, подобным солнечному свету. – Я почувствовала, что вы зовете меня.
Никки увидела, как светящийся силуэт легко превращается в нечто похожее на некогда живого человека, но сотканного из света. Никки не совладала со всем тем, что внезапно нахлынуло на нее – этого оказалось слишком много, чтобы передать словами.
– Я должна помочь Ричарду, – наконец сказала она духу. – Мне нужно найти Наджу.
– Знаю, – сказала Исидора. – Я здесь, чтобы проводить вас.
Дух вплыл в поток. Никки решила, что Исидора – едва ли не самое прекрасное создание, какое ей доводилось видеть. Дух светился с невинной, по- детски искренней добротой. Ее улыбка напоминала о теплом летнем дне.
Следуя за Исидорой, Никки отправилась дальше и вскоре оказалась в более густой тьме, однако здесь чернильный мрак пронизывали еще более черные туннели. Это было сбивающее с толку странствие с постоянным движением то вверх, то вниз, по запутанному пути, извилистому и закрученному, петляющему по каким-то местам, казавшимся непреодолимыми.
В нише темноты, в глубокой пещере вечности они пришли к другому духу, принявшему человеческий облик. Исидора мягко коснулась плеча этого духа.
– Вот та, кого вы ищете.
Никки подплыла ближе.
– Наджа?
Дух взглянул на Никки с прохладной отчужденностью, а не с теплотой Исидоры.
– Что здесь делает одна из вашего рода? Зачем вам понадобилось тревожить меня?
– Это не то, чем кажется, – сказала Никки. – Я здесь под личиной Сестры Тьмы, потому что другой возможности не было. Мне пришлось применить свои умения и способности, чтобы сделать то, что сделать необходимо.
– Что же?
– То, к чему вы стремились при жизни, ради чего работали – остановить императора Сулакана.
Тень зашипела и чуть отступила, услышав это имя.
– Су-у-у-улакан, – произнесла Наджа с ненавистью. – Его мерзкий дух часто путешествует по подземному миру с намерениями более мрачными, чем смерть.
– Я знаю, что при жизни вы пытались остановить его. Вы, Магда Сирус и волшебник Меррит.
При упоминании их имен из тьмы появились светящиеся духи.
– Зачем вы пришли сюда? – спросил дух Магды Сирус. Как и от духа Исидоры, от нее исходило удивительное теплое свечение, пробуждающее в Никки восхищение и умиротворение.
Никки повернулась и показала рукой.
– Я пришла сюда, чтобы помочь ей. – Она посторонилась, чтобы они увидели свечение духа Кэлен, сидевшей в центре Благодати возле светящейся единственной капли крови Ричарда.
– Мать-Исповедница, – прошептала Магда с доброжелательным почтением, которое мог проявить лишь добрый дух. – Вы принесли ее дух сюда?
– Лишь частицу ее внутреннего света, – сказала Никки. – Она оживляет Благодать, с помощью которой я пришла к вам.
– Зачем пришли? – спросила Магда.
Никки подняла руку к духу возлюбленного Магды.
– По этой самой причине.
– Ради ее любви, – сказал Меррит с пониманием. – К избранному, который, знали мы, однажды придет.
