Они разговаривали обо всем на свете, иногда споря о мелочах до зубовного скрежета, а уже через секунду замирая и утопая в глазах друг друга. Каждое утро начиналось с совместного завтрака, и они, садясь за столик, неторопливо поглощали еду, с наслаждением проживая каждую секунду вместе, и даже обычный завтрак превращался в нечто волшебное и таинственное.
Вайсир дарил Жене множество мелких, но весьма дорогих подарков, с замиранием сердца наблюдая за выражением восторга на ее прелестном лице, когда она открывала очередную коробочку с сюрпризом, а затем с сияющей улыбкой бросалась ему на шею и благодарно целовала в щеку. Йанур с трудом мог понять, как так случилось, что, вожделея ее каждую секунду, он, тем не менее, получал немыслимое удовольствие от простого общения с ней – иногда одного касания ее руки было достаточно, чтобы он жмурился от счастья.
Или как сегодня, спустя четыре дня с момента начала его ухаживаний за Женевьевой, тихонько зашел в ее каюту, проследив за тем, как слуга молча накрыл завтрак и бесшумно удалился, затем прошел в спальню и, присев на краешек кровати, замер, глядя на нее. Он любовался роскошными рыжими волосами, рассыпавшимися по подушке, нежной кожей и пухлыми, чуть приоткрытыми губами. Женевьева свернулась калачиком и, положив ладони под щеку, сладко спала, не чувствуя его присутствия, пока Йанур с нежностью, обожанием и восхищением наблюдал за ней.
Не выдержав, он протянул руку и ласково коснулся мягкой щеки, потом наклонился и коснулся ее губ своими. Услышав довольный вздох и почувствовав нежные ладони на своем лице, Йанур углубил поцелуй, покоряя и захватывая. Он больше не мог ждать, терпеть эту пытку и старался, пока Женевьева окончательно не проснулась, захватить ее волю и сломить слабое сопротивление, с которым она держала его на расстоянии последние дни.
Почувствовав горячий отклик, немедленно усилил страстный натиск. На секунду отстранившись, Йанур заметил, что в ее глазах горит не меньшая страсть, чем у него, и это окончательно подстегнуло его. Судорожно сглотнув, он рывком разодрал на Женевьеве рубашку и, с диким восторгом услышав ее довольный, поощряющей его пылкость смех, уставился на ее обнаженное тело. О великая Аттойя, он пропал!
Сплошные плавные изгибы и сочная нежная плоть. Пышная грудь так удобно легла в ладони, что Йанур был заворожен видом своих рук, смертельно опасных для других, но так идеально подходящих для нее. Его лианэ! Его Женевьева! Он потерялся в своем желании и страсти, окунулся в них с головой, потеряв рассудок и чувство реальности, чувствовал лишь ее тело, вкус, ее чувства и эмоции, так идеально совместимые с его чувствами, его телом и душой.
Йанур очнулся, когда невыносимое наслаждение взорвало его тело, и хриплый звериный рык удовлетворенного самца раздался в тишине каюты. И заметил, что она, его Женевьева, выгнулась под ним дугой и тоже кричит от счастья и наслаждения.
Окончательно придя в себя, лежа рядом с ней и прижимая ее мягкое, такое щедрое к нему тело, Йанур вновь боялся ее отпустить. Боялся очнуться от этого волшебного сна, боялся вернуться к прежней, тоскливой, серой и одинокой жизни без нее и всего того, что она ему подарила за эти четыре дня.
Женевьева с глубоким интересом выспрашивала Йанура о его жизни до нее. О том, где они будут жить, чем он занимается, о его семье и всякого рода любопытных моментах жизни Вайсира или несущественных, на его взгляд, мелочах, которые были интересны ей.
Они даже не заметили, как закончились семь дней пути до Крап-чага, и, только когда ис Навартан сообщил о том, что пилоты готовятся к выходу из гиперпространства и вскоре можно будет связаться с Евой и Анитой, Йанур, нахмурившись, замер, думая о своем. Женевьева присела на корточки рядом с креслом и, взяв его руки в свои, с тревогой произнесла, заглядывая в глаза:
– Любимый, что тебя встревожило?
Он сразу отметил, что она впервые назвала его любимым и, удивленно наклонив голову, спросил, в то же время боясь услышать ответ:
– Любимый? Ты правда смогла бы полюбить меня, Женевьева?
Она с легкой тревогой в голосе ответила, крепче сжимая его ладони:
– Я уже люблю тебя! С первой минуты, как увидела, просто боялась признаться и себе, и тебе. Люблю, Йанур! Слишком сильно люблю! И очень боюсь потерять!
Только выдохнув, Йанур понял, что не дышал, слушая ее ответ. А теперь облегчение волной накрыло его, и он счастливо засмеялся, усаживая Женевьеву на колени. Крепко прижав к себе и уткнувшись носом ей в шею, уже оттуда твердо сказал:
– Ты ведь понимаешь, что к Разу всего на пару дней сможешь попасть. Ты теперь Вайсир и всегда, везде будешь только со мной. Как только прилетим на Крап-чаг, отправимся в нашу резиденцию, а они – в свою. И хотя вы сможете видеться, но это будет не каждый день, как ты прекрасно понимаешь, особенно после того, как Ева с мужем улетят на Рокшан. Мы тоже там часто будем появляться, но именно сейчас я хочу, чтобы ты поняла и приняла то, что произойдет буквально через пару часов.
Женевьева видела, с каким трудом Йанур говорит ей обо всем этом, разъясняет очевидные истины и переживает из-за ее решения. Дослушав, она грустно посмотрела ему в глаза и, погладив мужчину по гладкой безволосой щеке, мягко сказала:
– Не переживай, любимый! У меня было время все обдумать, и я готова к этому. Мы все: Ева, Анита и я – знали все с самого начала. Главное, что мы рядом и всегда можем навестить друг друга, связаться и поговорить, в конце концов.
Облегченный выдох и благодарные объятия Йанура вызвали у Женьки легкую усмешку и море нежности к этому сильному мужчине, который так опасался ее расстроить, а тем более – потерять.
Именно сейчас Женевьева поняла, что рядом с ним больше не боится ничего и никого – главное, чтобы он ее любил, а с остальным она постарается
