занимается – стоит нам высунуть наружу хоть палец, его немедленно отрубают. И кольцо сжимается, мистер Любич. Города исчезают в мгновение ока, а строятся медленно. Мы окружены. Мы в осаде. И мы проигрываем.
(В отличие от Дика Вошберна, Гумберт Пистл знает толк в ораторском искусстве. Он не прибегает к эллипсисам открыто, не замолкает, ужасаясь ужасу своих ужасных мыслей. Его эллипсисы неуловимы. Он не говорит: «И если мы проиграем…» Гонзо сам себе это скажет, а собственные опущения куда убедительнее чужих.)
Гонзо: Что ж, проблема серьезная, мистер Пистл.
Г. П.: Верно, мистер Любич, серьезная. Настоящая проблема настоящего мира. Проблема взрослых людей. Вот почему в начале нашего разговора я спросил – прекрасно зная, что ответ будет положительным, – взрослые мы ли люди. У нас нет времени на ребячество и любезности.
(Секундное молчание.)
Г. П.: Можно вопрос?
Гонзо: Разумеется.
Г. П.: Если бы вы могли исправить положение – сделать что-то, с чем, кроме вас, никто не справится – вы бы это сделали?
Гонзо: Конечно.
Г. П.: Даже если бы это был дурной поступок?
Гонзо: Насколько дурной?
Г. П.: Очень дурной. Плохой. Но… действенный. Один дурной поступок остановит зло.
Гонзо (поразмыслив): Иногда это бывает необходимо.
Г. П.: Бывает.
(Секундное молчание.)
Г. П.: Но не всегда и не часто.
(Гумберт Пистл достает из папки фотографию Захир-бея и кладет ее на стол.)
Г. П.: Полагаю, вы знакомы с Захир-беем. Он теперь живет с чудовищами.
(Гонзо кивает.)
Г. П.: С Найденной Тысячей, мистер Любич. Они хотят отобрать наш мир. Отобрать у нас жизни.
(Гонзо знает это по собственному опыту. Я пытался отобрать у него жену.)
Г. П.: Я хочу переговорить с этим славным джентльменом. Мы должны встретиться и все обсудить. И мне бы хотелось иметь полную свободу действий на переговорах.
Гонзо: Понимаю.
Г. П.: Бей отказался играть в мою игру. Но у меня есть основания думать, что, если его попросите вы, он пересмотрит свои взгляды. Вы вместе прошли Овеществление, насколько мне известно.
Гонзо: Да.
Г. П.: Он вам доверяет, мистер Любич. Если вы пообещаете ему полную безопасность, он приедет.
Гонзо: И тогда вы с ним побеседуете.
Г. П.: Вам необязательно принимать участие в нашей беседе, мистер Любич. Просто приведите его сюда.
(Гонзо понимает, что его склоняют к обману. Ответственность строго ограничена: найди и привези бея. Об остальном можешь не думать. В этом и вся прелесть Гумбертова предложения: Гонзо передаст ему своего доверчивого друга, а уж что там будет дальше – не на его совести. Может, ничего и не будет, наверняка он не знает. Гумберт Пистл – очень уважаемый человек – дает ему особое и благородное задание. Нет причин сомневаться. И даже если произойдет что-то плохое, так ли оно плохо? За все надо платить. Мы же взрослые люди.)
Гонзо: Ладно.
Все прошло как и задумывалось. Гумберт Пистл отправил Усатого ниндзя поджигать Трубу, а Дика Вошберна – нанимать Агентство. Усатому он велел дождаться нас и убить: было очевидно, что ниндзя в этом не преуспеет. Он послал убийц к родителям и жене Гонзо. Все, чтобы выбить его из колеи. Пистлу осталось бы только свалить вину на Захир-бея, а ужас и гнев довели бы дело до конца. Найденная Тысяча уже рядом! Враг у ворот! Сразись с ним! Убей! Промедление погубит твоих любимых. И тут же предложить подходящее решение, мерзкую сделочку, которая избавит Гонзо от страха. Гумберт все устроит.
Узнав обо мне, Пистл, должно быть, пришел в неописуемый восторг. Идеальный кнут, чтобы подстегнуть Любича. Они хотят отобрать у нас жизни.
Гонзо привезет бея, и Гумберт Пистл его убьет. Я не могу такого допустить. Это станет проклятием для Гонзо. Он не сможет простить себя за содеянное и будет соглашаться на новую работу, пока не превратится в совершенно другого человека, в тонкошея. Я не могу допустить этого еще и потому, что
