длительное время.
Но с помощью опыта и самоконтроля их можно спрятать.
– Он спрашивает о Чиеко и Кико-чан, – сказала Кэролин. – Думаю, это его дочери. Он хочет знать, все ли с ними в порядке.
– А, – откликнулся Дэвид. – Скажи, что я выпотрошил их в порядке тренировки. Вместе с их матерью.
– Это правда?
Он пожал плечами.
–
Кэролин сказала ему, что с ними все в порядке, сказала, что теперь он наконец может отдохнуть. Мертвец опустил веки. На ресницах левого дрожала слезинка. Маргарет следила за ней блестящими, жадными глазами. Когда слезинка сорвалась и скатилась по щеке Ямады, Маргарет по-птичьи дернула головой и ловко слизнула ее.
Мертвец надул щеки и выдохнул. Это был самый тихий, самый печальный звук, что когда-либо слышала Кэролин. Дэвид и Маргарет рассмеялись.
Улыбка Кэролин была в должной степени вымученной. Может, все дело в жалости к несчастному старику? Или в запахе. Любой, кому вздумалось бы заглянуть в ее мысли, увидел бы только тревогу за Отца и искреннее – пусть и немного опасливое – желание угодить Дэвиду. Однако кончики ее пальцев вибрировали слабой, замирающей дрожью древка медного копья, а в ее сердце, словно черное солнце, пылала ненависть.
Глава 2
Буддизм для идиотов
i
– Итак, – сказала она, – ты хочешь вломиться в дом?
Стив замер с открытым ртом. Возле бара защелкал нутром музыкальный автомат. Кто-то бросил в него пенни. Стив поставил свой «Курс» на стол нетронутым.
– Прошу прощения? – наконец сказал он. Потом вспомнил.
Она затянулась сигаретой. Та вспыхнула, отбросив оранжевый отсвет на полдюжины грязных стопок и горстку куриных костей.
– Отнюдь. Я совершенно серьезна.
Зажужжал музыкальный автомат. Секунду спустя открывающий аккорд «Sing, Sing, Sing» Бенни Гудмена обрушился на бар, словно дикарские тамтамы войны. Сердце в груди у Стива ускорило бег.
– Ладно. Хорошо. Ты не шутишь. Ты говоришь о серьезном преступлении.
Она ничего не ответила. Только смотрела на него.
Он попытался придумать что-то умное. Но получилось не очень:
– Я водопроводчик.
– Ты не всегда им был.
Стив уставился на нее. Это была правда, но она никак не могла об этом знать. Подобные разговоры снились ему в кошмарах. Пытаясь скрыть свой ужас, он схватил с тарелки последнее крылышко и обмакнул в сырный соус, но есть не стал. С местными крылышками следовало проявлять осторожность. Запах уксуса и перца шибанул ему в нос, словно предупреждая.
– Я не могу, – сказал он. – Мне нужно вернуться домой и накормить Пити.
– Кого?
– Моего пса. Пити. Он кокер-спаниель.
Она покачала головой:
