Кэролин серьезно кивнула.
– Что за ерунда. Я понятия не имею, как ей это удается.
Миссис Макгилликатти с воодушевлением в глазах помешала кипящую в кастрюле воду и вылила в водоворот яйцо.
Дженнифер вздохнула.
– Ладно. Хорошо. – Она открыла маленький кожаный мешочек, в котором хранила свои наркотики, и снова вздохнула. Он был почти пуст. – Не думаю, что ты догадалась…
– Да, – ответила Кэролин. – Вообще-то догадалась.
Дженнифер просияла:
– Обожаю тебя!
Кэролин взяла свою сумку и достала завернутый в фольгу кирпичик размером с книгу в бумажной обложке. Перебросила его Дженнифер.
– Держи, Курилка.
Дженнифер повертела кирпичик в руках, с сомнением разглядывая его.
– Что это?
– Это называется гашиш, – сказала Кэролин. – Думаю, тебе понравится. Почти то же самое, что ты обычно используешь, но, кажется, более концентрированное.
Дженнифер развернула кирпичик, понюхала, отщипнула краешек. Набила трубку и раскурила. Мгновением позже выдохнула:
– Вау!
– Нравится?
Она кивнула. Из ее ноздрей сочились струйки дыма. Дженнифер закашлялась, потом с блаженным вздохом выдохнула дым.
– Обожаю тебя, – повторила она. Затянулась еще раз, затем предложила трубку Кэролин.
– Нет, спасибо. Для меня рановато.
– Как хочешь, милая.
Дженнифер сделала еще одну затяжку и убрала трубку в мешочек. Некоторое время они сидели молча, глядя, как готовит миссис Макгилликатти.
– Бедная женщина, – сказала Дженнифер на пелапи, качая головой.
– Что ты имеешь в виду?
– У нее сердечный уголь. Это очевидно.
– Что-что у нее?
Дженнифер удивленно посмотрела на Кэролин.
– Я думала, ты знаешь все языки.
– Знаю и не знаю, – ответила Кэролин. – То есть я понимаю слова, которые ты используешь, но для меня они лишены смысла. Надо полагать, это технический термин? Что-то… из твоего каталога? – И поспешно добавила: – Я не прошу объяснять!
Обсуждение чужих каталогов было единственным, что им действительно запрещалось. Безоговорочно. Отец никогда не объяснял причины, но относился к этому крайне серьезно. Предполагалось, что он не хочет, чтобы кто-то из них стал слишком могущественным, однако после случившегося с Дэвидом никто не осмеливался задавать вопросы.
– Все в порядке, – сказала Дженнифер. – Правила, которыми я руководствуюсь, слегка отличаются от ваших. Я могу обсуждать заболевания, их симптомы, диагноз, вероятный исход – все, что вызывает у пациента законный интерес. Я не могу лишь вдаваться в технические подробности лечения.
– Правда? Я не знала. – В последние годы они с Дженнифер мало разговаривали. – И… что это? Плохой клапан?
– Нет, нет. Это не связано с физиологией. «Сердечный уголь» – это название синдрома.
– Крайне живописное.
Дженнифер пожала плечами:
– У Отца есть поэтическая жилка.
Кэролин удивленно заморгала.
– Как скажешь. Так что с ней не так?
Дженнифер сжала губы, подбирая правильные слова:
– Она готовит кеек-сы.
– Кеек-сы? Ты имеешь в виду кексы?
– Точно! – Дженнифер кивнула. – Именно! Значит, ты понимаешь.
– Э-э… нет, Дженнифер. Извини. Я совсем не понимаю.
