Библиотека на Обугленной горе

Стив изучил фотографию.

Эрвин ждал озарения, но его не случилось.

– Заметили еще кое-что на этом снимке?

– А должен был?

– Может, и нет. Я смотрел на него гораздо дольше вас. Возможно, мне мерещится. Но взгляните на девочку во втором ряду, третью справа. Никого не напоминает?

Стиву потребовалось еще несколько секунд.

– Это… эта девочка похожа на вторую женщину из банка. Ту, которая говорила. Тот же нос, тот же овал лица…

– Верно, – согласился Эрвин, – я тоже так подумал. Ее зовут Лиза Гарца. Мы пытаемся выяснить, чем она занималась последнюю четверть века. – Он спокойно посмотрел на собеседников. – На нее тоже ничего нет. Аб-со-лют-но ничего.

Дорн тихо присвистнул.

Видя, что они достаточно подготовлены, Эрвин перешел к piece de resistance.[4] Это была фотография из газеты. Подпись под ней гласила: «Победа над летней жарой! Кэролин Сопаски, 7 лет, на водяной горке». Сияющая улыбкой девчушка с дыркой на месте переднего зуба скользила по длинному куску пластмассы, окруженная водяными брызгами. На заднем фоне ждала своей очереди небольшая кучка детей.

– Как насчет этой? – спросил Эрвин. – Заметили нечто… – Он замолчал. Принюхался. Не сразу смог опознать запах, но потом… Кровь. Внезапно он снова оказался в Афганистане. Потянулся к несуществующему М-16.

Эрвин услышал далекий женский крик, затем выстрел. Потом еще два выстрела и глубокий, гулкий смех.

Потом крики…

v

Тридцать секунд спустя в замке загремел ключ.

– Дерьмо!

Дверь распахнулась, за ней стоял на коленях брат сержанта Роджерса, низко свесив голову, по его щекам струились слезы. Он показал на Стива левой рукой. Эрвин увидел, что правая была сломана по меньшей мере в двух местах.

– Это он, – сказал помощник шерифа. – Пожалуйста. У меня маленький ребенок…

Эрвин едва успел осмыслить эти слова, как голова Роджерса взорвалась. Роджерс осел на пол, и его короткая глупая жизнь, к счастью, закончилась. Потом самый безумный придурок из всех, что когда-либо встречал Эрвин, перешагнул тело и вошел в часовню.

Это был белый парень, высокий и мускулистый, «здоровый индивид», как говорили в прежние годы. Сначала Эрвин подумал, что он раскрасил себя красной краской, как любили делать представители колумбийских племен. Нет. Не краской. Кровью. С головы до ног парень был покрыт кровью. Кое-где к его телу прилипли кусочки плоти. С его плеча свисал целый фут чьего-то тонкого кишечника.

Здоровяк крутил тяжелую пирамиду на длинной цепочке. На другом конце цепочки был нож размером с мачете на желтом железном древке. Это бронза? И… Какого черта? Сперва Эрвин не поверил собственным глазам, однако на парне действительно была балетная пачка. Хм-м. Такое не каждый день увидишь.

– Эшти-и-ив? – спросил здоровяк.

Его взгляд забегал между Эрвином, Стивом и Дорном, напомнив Эрвину передний пулемет на «Апаче». У парня был странный, незнакомый акцент. «С» звучало как «эш», а «и» выходило слишком долгим.

– Э-э… Стив? – спросил Дорн. – Ты ищешь Стива?

– Не надо, адвокат, – сказал Эрвин.

Глаза здоровяка впились в Дорна.

– Эшти-ив?

– Это он! – Дорн показал на Стива.

Парень широко улыбнулся Дорну. Его зубы были коричневыми.

– Эшти-и-ив?

Дорн смешно закивал, на мгновение из адвоката превратившись в металлиста на концерте.

– Да, – сказал он, тыча пальцем в сторону Стива, – это он!