В военной школе Филипп отчаянно страдал: вокруг него были люди, чуждые ему и по сословию, и по духу. Он отличался от них решительно всем – манерами, речью, привычками, мыслями. Филиппу не хватало дружбы и поддержки братьев, он мучительно жаждал вернуться домой.
Единственным человеком, приглянувшимся ему среди школяров, был Рене Легран, и Филипп с нетерпением ждал случая познакомиться с ним. И случай этот вскоре представился.
Как-то на занятиях, которые вел их наставник, мэтр Пьер Гофлан, Рене задумался и не услышал, как учитель обратился к нему.
– Господин Легран?
Рене думал о Женевьеве, вспоминая их недавнюю прогулку.
– Господин Легран!
Мальчик вскочил:
– Да, мэтр.
– Будьте добры, сударь, повторите, что я сейчас рассказывал – почему большие щиты заострены книзу?
Естественно, Рене не слышал ни слова из того, что объяснял мэтр Гофлан. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, мучительно соображая, что бы придумать.
За спиной наставника со своего места встал Филипп де Леруа и, явно желая подсказать правильный ответ, сделал рукой резкое движение, словно втыкал меч в землю.
– Так что же, сударь? Вы слышали мой вопрос?
Филипп повторил тот же жест.
– Вам не угодно ответить?
– Чтобы можно было воткнуть щит в землю, мэтр… – пробормотал Рене.
Строгий наставник был явно удивлен:
– Верно.
После занятий Рене подошел к своему спасителю:
– Спасибо вам, сударь.
Тот улыбнулся и отвесил легкий поклон:
– Ну что вы, это было несложно. Меня зовут Филипп де Леруа.
– Рене. Рене Легран.
– Я знаю. И давно хотел познакомиться с вами, Рене.
– А я – с вами!
С этого дня началась их дружба.
Хотя Рене был на два года моложе Филиппа, общий язык они нашли очень быстро. Занятия проводились в первой половине дня, и после обеда школяров обычно отпускали. Свободное время каждый проводил как душе угодно: кто-то оставался в казарме, кто-то тренировался на военной площадке, а Рене с Филиппом предпочитали носиться по городу в поисках приключений. И еще они любили просто поболтать. Филипп рассказывал о своем доме в нескольких лье от Ангулема, о родителях и обожаемых им братьях, об истории своего рода.
– Наша семья живет в тех землях очень давно, больше ста лет. Еще мой прадед вручил перчатку Карлу Валуа, тогдашнему графу Ангулемскому.
– Ничего не понял, – признался Рене. – Зачем он отдал свою перчатку?
Филипп рассмеялся.
– Вручить перчатку – означает признать вассальную власть сеньора.
Не меньше, чем о своей семье, Филипп любил рассказывать о сюзерене своего отца, юном графе Франциске Ангулемском. О нем он мог говорить бесконечно.
– Представляешь, его отец был кузеном нашего короля, а сам он помолвлен с его дочерью.
– Отец послал моих братьев к графу, они станут рыцарями, а пока они его оруженосцы. Я видел его однажды, когда ездил в Ангулем.
– Возможно, когда-нибудь Франциск станет королем.
Рене слушал и завистливо вздыхал:
– Здорово. Я бы тоже хотел быть дворянином, у вас такая интересная жизнь.
– Тогда тебе нужно жениться на знатной даме, – смеялся Филипп.
– Ну уж нет! Я женюсь на Женевьеве.
Но и Рене не оставался в долгу, он рассказывал Филиппу о своем отце, о друзьях, о доме. Но чаще всего – о Женевьеве.
– Я очень хочу с ней познакомиться, – сказал как-то Филипп. – Должно быть, она необыкновенная.
– Что ж, давай выберем время и пойдем домой вместе, – обрадовался Рене.
