стороне старуху в темно-коричневом платье. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы узнать ее – Мари Дюшон. Встретившись с ним взглядом, женщина перекрестилась и громко произнесла:
– Демон! Демон бессмертия!
Гости удивленно оглядывались, а старуха вдруг закричала, обращаясь к Женевьеве:
– Беги от него, девочка, беги! Он демон! Он лишит тебя самого дорогого!
Несколько человек подошли к мадам Дюшон, пытаясь ее успокоить, но она вырывалась и все кричала:
– Беги! Беги!
Испуганно оглянувшись, Женевьева прижалась к мужу:
– Что это значит?
– Не обращай внимания, старуха одержима бесами.
– Нехорошо это, – она сокрушенно покачала головой. – Дурной знак.
«Я отниму у Женевьевы самое дорогое? Чушь какая… Но ведь с бессмертием старуха не ошиблась! И опять демон… Господь милосердный, что же с нами будет?!»
Рене выхлопотал в роте двухнедельный свадебный отпуск, на протяжении которого не расставался с Женевьевой ни на минуту. Та сразу же разделила с Жанной обязанности, указав, что она будет делать в доме сама. Помимо этого, Женевьева выразила желание изучать перчаточное дело, чтобы в случае необходимости иметь возможность помогать мужу. Рене с радостью принялся обучать ее премудростям ремесла.
Жанна, казалось, никакой обиды на них не держала, переключив свое внимание на одного из подмастерьев. Она вела себя скромно, как подобает хорошей служанке, и Рене был ей благодарен за то, что она ни словом, ни взглядом не намекала на их былую связь.
Отпуск подошел к концу, и Рене был вынужден вернуться в казарму. Каждую субботу он приходил домой и проводил с Женевьевой восхитительные часы до вечера воскресенья. Время текло приятно и размеренно, Рене забыл о былых горестях, ему казалось, что счастливее человек и быть не может. Однако он ошибся: когда Женевьева сообщила, что ожидает ребенка, его восторгам не было предела. Рене чувствовал сладкую эйфорию, ему хотелось раскинуть руки и полететь. Казалось, ему все под силу, ничто не может быть для него невозможным.
Как-то раз Женевьева занемогла и пожелала на весь день остаться в постели. Жанна ликовала: теперь соперница в ее власти. Хозяин, как обычно, в казармах, и ничто не сможет ей помешать. Схватив корзинку, девушка побежала на рыночную площадь.
Прожив много лет в деревне, Жанна прекрасно разбиралась в травах и точно знала, какая из них может помочь, а какая – погубить. Поэтому, придя на рынок, она тут же направилась к лотку травницы и купила сушеную ромашку и семена белены.
Вечером, заварив травы, она отнесла чашу Женевьеве.
– Выпейте, госпожа, это настой из лекарственных трав, он вам поможет.
Вернувшись из казармы в субботу, Рене обнаружил пугающую картину – дом был заполнен лекарями и алхимиками, которые толпились вокруг кровати Женевьевы. Она лежала осунувшаяся, бледная, с разметавшимися волосами, у него сжалось сердце от одного взгляда на нее.
Увидев Рене у двери, Жанна схватила его за руку и оттащила в угол комнаты.
– Что случилось? Она умерла? – прохрипел он испуганно.
– Нет, нет, Господь с вами, сударь, что вы такое говорите, – ответила Жанна шепотом. – Госпожа заболела… но она поправится. Вот только ребеночек… не смогли спасти… – Она помолчала и печально добавила: – Такое часто случается.
Рене почувствовал, как на мгновение остановилось сердце. Малыш, его малыш! Известие оглушило его, он словно воочию видел своего маленького отпрыска, которому так и не суждено было родиться. Прислонившись к стене, Рене отдышался и потряс головой. Ничего, лишь бы с Женевьевой все было хорошо, а с остальным они как-нибудь вместе справятся.
Осторожно ступая, он подошел к кровати.
– Я не смогла сохранить для тебя нашего первенца, – печально проговорила Женевьева, положив голову ему на плечо.
Она поправлялась на удивление быстро – молодой, сильный организм брал свое – и уже могла сидеть в постели. Рене, заранее отправивший посыльного с известием к капитану Дюпе, целые дни проводил рядом с ней.
– Ничего, родная, лишь бы с тобой все было в порядке.
Она оторвалась от Рене и посмотрела ему в глаза долгим, изучающим взглядом. Казалось, она сомневалась, стоит ли говорить о том, что ее мучило. Наконец она решилась и тихо прошептала:
– Это Жанна.
– Что? – не понял Рене.
– Это Жанна меня отравила.
Муж прижал ее к себе, пытаясь успокоить:
– Ну что ты, девочка моя. Какие глупости.
