– Железные у них только доспехи, – Чимальпопока пристально смотрел на линию дубов и сосен впереди. – Держу пари, под ними они истекают кровью.
– То есть, ты думаешь, нам не стоит пытаться заключить с ними мир, как сделали тотонаки?
– Я думаю, мы должны выполнять приказы нашего командования.
– Но даже отец Шикотенкатля, Старший, хочет, чтобы мы заключили мир. Я даже слышал сплетни, будто некоторые сегодня не собираются биться на этом поле.
– Они, должно быть, родились под знаком труса, – сказал Чимальпопока. Сам он был рожден под знаком первого оцелота, а это значит, что ему суждено было умереть военнопленным – эту судьбу он выбрал, чтобы мужественно встретить ее, но до сих пор она ускользала от него.
– Возможно, в том, чтобы сдержаться, заключается мудрость, – сказал воин, – а не трусость.
– Если это то, во что ты веришь, – ответил Чимальпопока, – тогда тебе, наверное, лучше присоединиться к тотонакам и построить этим теотлям город там, где когда-то была твоя ферма…
Снова громко затрубили рога, оповещая о приближении врагов. Чимальпопока приготовил щит и макуауитль, жадный до крови этих чужаков. Впереди, на некотором расстоянии, эти теотли, первые из них, появились из леса. Они шагали строем, держа щиты, верхом на своих оленеподобных зверях, в железных шлемах и с железными мечами. С ними было орудие, называемое пушкой, извергающее камень из своего нутра, сопровождая выстрел искрами и огнем. Его тащили предатели семпоала – союзники белых из Тотонакапана. Глядя на длинные черные орудия, Чимальпопока почувствовал страх, и вслед за ним испугался Хавьер.
Хавьер задумался о том, что будет, если его предок погибнет на поле боя. Он задался вопросом, будет ли он агонизировать, пронзенный шпагой или пораженный пушечным ядром. Хавьер знал, что его тело за пределами симуляции находится в полнейшей безопасности, но это не отменяло ужаса, поскольку его сознание находилось
– Ты ускользаешь. Позволь всему идти своим чередом.
Это было трудно, особенно перед лицом целой армии испанцев, вооруженной пушками и шпагами, против которой – и Хавьер это знал – его деревянное орудие и щит мало чем помогут.
– Я пытаюсь, – ответил Хавьер.
– Ты не можешь ничего изменить. Это воспоминание. Просто попытайся помнить о том, что все это уже случилось пять сотен лет назад. Ты этого не избежишь, а если попытаешься, то рассинхронизируешься.
Часть этой фразы Хавьер воспринял как мантру. «Ты этого не избежишь, не избежишь, не избежишь». Это помогло ему мысленно вернуться в воспоминания Чимальпопоки, а симуляция вернула полноту и глубину. К ним двигались, пожалуй, всего четыре сотни теотлей – против десяти тысяч воинов-тлашкальтеков. Чимальпопока улыбнулся, будучи уверен, что эта битва скоро закончится. Он задумался, годится ли кровь теотлей так же, как и человеческая, для того, чтобы напоить богов. Он надеялся хотя бы одного взять живьем, чтобы жрецы принесли его в жертву на каменном алтаре.
Окружающие, похоже, были не так уверены, как он, но он подбодрил их боевым кличем, и они ответили тем же. Долина содрогнулась от их голосов и рева боевых рогов. Похоже, даже теотли дрогнули.
– С нами Камаштли! – крикнул Чимальпопока своим подчиненным. – Его знамения с нами в этот день!
Это воодушевило его людей. Когда враг достиг места, которое обозначил Шикотенкатль, Чимальпопока дал команду готовится, то же самое сделали и другие командиры, надвигаясь на теотлей со всех сторон, почти полностью окружая их.
Люди Чимальпопоки дали залп, их стрелы и копья обрушились, словно ливень, но большинство из них были отбиты щитами и скользнули по доспехами теотлей, не нанеся им вреда. Некоторые, впрочем, достигли плоти и вонзились в нее. Чимальпопока, ухмыляясь, несся через поле вместе со своими людьми, высоко подняв оружие. Но прежде, чем они достигли рядов противника, раздались залпы огненных орудий, сопровождаемые неисчислимыми раскатами грома.
Со всех сторон люди вздрагивали и падали в полушаге от Чимальпопоки, кровь лилась из зияющих рваных ран на их телах. Однако он мчался вперед, не замедляя шага, и вел своих воинов сквозь очередной взрыв пламени, а затем – сквозь град злых коротких стрел, пробивавших самые прочные кожаные доспехи. Но затем теотли ворвались в самую гущу сражения на своих зверях, они топтали людей и размахивали шпагами, рассекая их и сминая копытами.
Первые тлашкальтеки, добравшиеся до вражеской пехоты, ударили с правого фланга, но только поломали копья и обсидиановые зубы своих мечей о железные щиты чужаков.
Когда Чимальпопока наконец достиг переднего края, он уже ревел от ярости. Он обрушил свой меч на одного из теотлей с достаточной силой, чтобы поразить его, и тут же вынужден был уклониться от удара меча другого демона. И то же самое происходило по всему фронту. Чужаки держали строй, они прочно сомкнули ряды, противостоя атаке и не давая ни единого шанса поразить цель. Люди Чимальпопоки могли только рваться вперед, а затем отступать,
