– Что ты там делал? – продолжил дед.
– Гулял, – сказал Оуэн.
Бабушка вздохнула, уперлась локтями в стол и потерла глаза.
– Гулял, значит, – сказал дед.
– Да, – ответил Оуэн. – Просто гулял.
– Ладно, теперь ты дома, – сказала мать.
Оуэн попытался улыбнуться:
– Простите, что заставил вас волноваться.
Она еще раз обняла его, прежде чем отпустить.
– Думаю, нам всем лучше лечь и попытаться хоть немного поспать. Тебе утром в школу, а мне – в первую смену.
Но дедушка продолжал сидеть. Раскинув руки, словно крылья, он воскликнул:
– Это все? Все, что ты можешь сказать по этому поводу?
– Папа, пожалуйста…
– Нет, – он покачал головой. – Нет. Это серьезно. Ты не знаешь, чем он…
– Я знаю, что он пришел домой целый и невредимый, – сказала мама. – Вот что важно.
– Важно не только это, – дедушка посмотрел Оуэну прямо в глаза. – Важно, что он делал на улице в такое время. Ты не должна допускать, чтобы это так просто сошло ему с рук. Ты не должна…
– Это мой сын, – ответила мать. – И я воспитываю его по-своему.
– Ты живешь под нашей крышей, – заявил дед. – И, если ты помнишь, он – не единственный парень в этой семье, который болтался где-то по ночам. Я, например, не хочу, чтобы прошлое повторилось.
Это остановило маму Оуэна, и она, похоже, забыла все, что готова была сказать в его защиту. Оуэн четко видел, что он снова остался сам по себе.
– Ты раскусил меня, дед, – сказал он. – Я ходил грабить банк.
Бабушка со стуком опустила руки на стол. Дед выпучил глаза, а мать вздохнула.
– Да, – продолжил Оуэн. – Знаешь, у меня было прямо непреодолимое желание это сделать. Похоже на то, когда тебе очень хочется гамбургер или типа того. Мне прямо необходимо было ограбить банк, как будто это инстинкт. Но не волнуйся – на обратном пути я отдал деньги в детский дом. Я такой типа Робин Гуд.
– Оуэн, прошу тебя, – сказала мать, – ты так лучше не сделаешь.
– Ты тоже, – ответил он.
– Не говори с матерью подобным тоном! – воскликнул дед, указав пальцем прямо на Оуэна. – Прояви хоть немного уважения.
– Уважения? – сказал Оуэн. – Я даже не знаю, что вы имеете в виду под этим словом.
– Нет, ты знаешь, – ответил дед. Он встал, и послышался скрип стула, который он оттолкнул икрами, и стола, в поверхность которого уперся кулаками. – Как минимум, я пытался научить тебя уважению.
– Как? – спросил Оуэн. – Постоянно поливая дерьмом моего отца?
В разговор вступила бабушка.
– Мы просто говорили правду…
– Это не правда! – крикнул Оуэн.
– Это правда, – ответила бабушка, понизив голос до шепота. – Твой отец был игроком, у него была зависимость, и никто из нас о ней не знал. Он собрал команду своих старых друзей и ограбил банк. Он застрелил ни в чем не повинного охранника, у которого дома остались жена и двое детей. Твоему отцу повезло, что его не приговорили к смерти.
– Считай, приговорили, – сказал Оуэн.
Ее губы сжались.
– Мы не хотели, чтобы ты не любил своего отца. Но мы хотели бы, чтобы ты был честен сам с собой насчет него.
Оуэн и был честен. Поэтому он и не поверил ни единому слову из того, что она только что сказала. Было просто невозможно, чтобы его отец совершил все эти поступки. Совершил – и думал, что это будет легким выходом. Горькой правдой было то, что отца подставили его друзья.
– Если говорить о честности, – сказал дед, – я все еще хочу знать, чем ты занимался. Не строй из себя умника, просто скажи мне. Поскольку мне не нравится ни одна мысль из тех, что приходят мне в голову, о том, что ты делал в такой поздний час.
Оуэн решил, что единственным верным решением будет рассказать им часть правды.
– Я встречался с Хавьером.
– С этим бандитом? – спросил дед. – Зачем?
