– Генри Хилл получил свою фамилию, поскольку его семья жила там. Доктор, я полагаю. Он погиб, а его вдова все еще жила в доме на том холме, прямо посреди поля боя. Ей было уже за восемьдесят. Инвалид, прикована к постели.
Мисс Патти прикрыла рот рукой.
– Она была в доме?
Томми кивнул.
– Командир одной из наших батарей, Рикеттс, решил, что нас обстреливают из дома, поэтому повернул пушки к нему. Разнесли его к чертям артиллерийскими снарядами. Миссис Генри… – Он замолк в нерешительности, думая, рассказывать ли ей все детали.
Но мисс Патти положила теплую маленькую руку поверх его руки и крепко сжала ее.
– Пожалуйста, расскажите.
– Она… она была серьезно ранена. Насколько я помню, ее нога была практически оторвана. Она умерла чуть позже в тот же день. Повстанцев в ее доме не было. Это была всего лишь одинокая пожилая вдова. И мы ее убили.
Голос Томми стал хриплым, и волна его глубоко захороненного раскаяния едва не поднялась из глубин.
– Вот такая она, война, мисс Аделина. Могу ответить на ваш вопрос этой историей и еще бесконечным множеством подобных. Война – звучит как нечто огромное, но на самом деле она меньше, и каждая жизнь, и каждая смерть имеют значение.
Последовавшую тишину прерывал только стрекот сверчков.
– Спасибо, что рассказали мне, – сказала она почти шепотом. Она взглянула на кожаную сумку. – Что бы вы сделали с этими деньгами?
Томми не хотелось отвечать на этот вопрос. Он подозревал, что она, тронутая его рассказом, готова была отдать ему деньги – в знак заботы о собратьях. Но он не за этим рассказал ей свою историю. Он не хотел ни такой ответственности, ни ее жалости.
– Я бы проиграл их в карты, – ответил он.
– Нет, не проиграли бы, – сказала она. – Пожалуйста, скажите честно.
– Честно? – он поерзал на скамейке. – Есть люди – я вместе с ними вернулся домой. И они сейчас в гораздо худшем положении, нежели я. Они потеряли руки или ноги, или и то, и другое. Они не могут работать, их семьи живут в нужде. Некоторые из них – в отчаянном положении. Я бы пустил деньги на помощь им.
Она сочувственно кивнула.
– Я хочу, чтобы вы взяли их. Я хочу, чтобы вы именно это и сделали.
– Мисс Аделина, я…
– Просто Аделина, пожалуйста.
– Аделина, – сказал он. – Это очень великодушно с вашей стороны, но…
– Что «но»?
Он посмотрел в ее глаза и утратил все сомнения относительно ее абсолютной искренности. Ни одно возражение, по его мнению, не стоило той раны, которую он нанесет ей, если не исполнит ее намерение.
– Ничего, – ответил он. – Благодарю вас. Это поистине замечательный поступок.
– Это пустяки. Если бы я могла, я бы…
Какая-то сумятица на юго-западном углу парка прервала ее. Томми поднялся, глядя, как шумная толпа мужчин и женщин вывалила на Бродвей, двигаясь на север, к окраинам. Они были вооружены вилами, дубинками, топорами и ножами и несли с собой плакаты, на которых кривыми буквами было написано «нет призыву». Колонне из более чем сотни человек потребовалась минута, чтобы пройти мимо.
– Что они делают? – спросила Аделина шепотом.
– Похоже на акцию протеста, – сказал Томми, хотя он уже знал, что дела обстояли еще хуже. Все, что происходило на улицах накануне, теперь обретало смысл, как и «честное слово» парня из Файв-Пойнтс – «отвечу завтра».
Что бы там ни происходило, это было запланировано. И, что еще тревожнее, все было подстроено так, чтобы собрать все банды Бауэри, Файв-Пойнтс и Фортуорда вместе под единым лозунгом против общего врага.
– Намечается бунт, – сказал Томми. И все знаки указывали на то, что он будет одним из самых жестоких, что видел этот город.
– Армия не подавит его?
– Армии здесь нет, – ответил Томми. – Все подразделения были отозваны из города в Пенсильванию. Только полиция и осталась.
– Боже правый!
Каждый патрульный будет на счету – в этом Томми не сомневался. Но прежде он должен был кое-что сделать.
– Я должен отвести вас в какое-нибудь безопасное место, – сказал он.
Глава 12
Вариус сидел один за столом в пивной «Атлантик гарденс», не прикасаясь к своему напитку. Толпа вокруг вела себя на удивление смирно. Никто
