– Как думаешь, Сафронов, возьмут немцы Москву?
– Ни в жизнь. И не вздумай политрука спросить.
– Ой, напугал! Дальше фронта не пошлют, так я уже здесь. Выпить бы.
– Вечером принесут. Потери большие, глядишь – двойную норму получишь.
– Наших помянуть надо. Я с Рахимом не один котелок каши съел.
– Он же мусульманин.
– А какая разница? Сало же ел.
– Голод не тётка.
Как смеркаться начало, по траншее прошёлся комбат Яковлев.
– Разведчики есть?
– Старший сержант Сафронов, – встал Илья.
– Надо взять языка. Собирайте группу по своему усмотрению.
Александр, стоявший рядом, округлил глаза. Илья и сам понимал всю сложность – немцы в наступлении, оборудованных позиций нет, проникнуть к ним проще. Но и сложностей много. Военнослужащие на ночлег будут располагаться вместе, попробуй – возьми одного, да ещё если он крикнуть успеет либо шумнёт как-то.
Германцы разведчиков в плен не брали, захватив, подвергали пыткам и убивали. Впрочем, наши войска сдавшихся или захваченных эсэсманов тоже расстреливали сразу. СС – военизированная, наиболее оголтелая часть нацистской партии, фанатики, вступившие добровольно, в отличие от вермахта, куда призывали.
Когда капитан ушёл, Манков спросил:
– Ты чего вызвался?
– Мы с тобой на фланге батальона.
– И что из этого следует?
– А то, что комбат уже по всем траншеям прошёл, а желающих нет. Мог бы и приказать, но боец без опыта сгинет попусту. А у нас с тобой опыт. Так ты идёшь?
– При одном условии.
– Каком? – удивился Илья.
– Если вернёмся благополучно, впредь меня в наряды только на кухню посылать.
– Тьфу ты!
Собираться не пришлось – всё при них почти, оружие трофейное. А впереди – полная неизвестность. Где немцы? В позиционной войне проще. Вот нейтралка, на другой стороне немецкие траншеи. Командиры рот знают, где у немцев пулемётные точки, есть ли минные поля. Манков перекрестился, чего не делал раньше.
– Ты разве верующий?
Манков с ответом помедлил.
– Перед штыковой атакой перекрестился я, Господу, если он только есть, посулил. Ежели его стараниями жив останусь, веру приму, в храм ходить буду. Смеяться будешь?
– Зачем же?
В войну, когда туго приходилось, когда жизнь на кону, начинали верить заядлые атеисты – в Бога, приметы.
Выбрались из траншеи, в полный рост направились в сторону немцев. Минных полей не было, утром немцы наступали, а во второй половине дня Илья сапёров на нейтралке не видел. В темноте пройденную дистанцию определить сложно, но по ощущениям: метров триста пятьдесят – четыреста прошли.
– Постоим, послушаем.
Оказалось – не зря. Слева едва уловил звук губной гармошки. Вот чего Илья не понимал, так почему у каждого второго-третьего немца губные гармошки? Вроде не такая музыкальная нация, как итальянцы или греки.
Свернули влево, потом поползли. Из темноты показались избы. Да, любят немцы комфорт. Какая-то часть расквартировалась в деревне. Вы-звать бы на деревню артиллерийский огонь, да рации нет. Да и была бы, пушек почти нет, а которые после боя остались – противотанковые, не способны стрелять по площадям. Чем противотанковая пушка от полевой отличается? Высокой скоростью малокалиберного снаряда для пробития брони. Фугасный или осколочный эффект снаряда невелик.
У избы прохаживался часовой. Взять его можно, но много ли толку с рядового? Задами, за огородами, где проползли, где перебежали на другой конец деревни. Здесь укрытые под деревьями с пожухлой листвой стояли танки. Один, два, три… с десяток будет. Подобрались поближе. Лучше взять «языком»
