как ее спутник решил завязать разговор. Когда тема погоды была исчерпана (Азант говорил на имперском с явным, но очень милым акцентом), мисс Спарк спросила:
– Вы тоскуете по своим родным вдали от дома?
– Нисколько. – Гигант ступал с преувеличенной осторожностью, чтобы хоть как-то соотнести громадные шаги с шагами Афродиты. – Мужчины джаргаморов с детства готовы к долгим разлукам.
– На родине у вас осталась большая семья?
– Немаленькая, но не на родине. Отец и два брата служат по контракту в одной из миньских провинций. На Джаргаморе остались матушка и тень.
– У вашей родительницы только один супруг? – живо спросила Афродита и покраснела, поняв, что вопрос был неприличным.
– А, вы об этом, – рассмеялся Азант. Смех у него был приятным, почти бархатистым. – Почему-то из всех наших традиций наибольший интерес у блоссомцев вызывает полигамия в браке. Да, моя мом решила, что одного спутника жизни ей вполне достаточно. Когда они иногда ссорятся с отцом, а это бывает очень редко, она сокрушается, что иметь и одного мужа – ужасная докука.
– А вы сами женаты?
– Пока нет, но думаю, мом уже озаботилась данным вопросом, и по возвращении домой меня уже будет ждать несколько предложений брака от достойных семей.
– А как же любовь?
– Она или придет в браке, или… – Молодой человек вздохнул. – Кроме любви существует немало достойных чувств.
– Например?
– Преданность, верность долгу, дружба.
Афродита грустно кивала. Ей еще хотелось его о чем-то спросить, но мысль не желала оформляться в нечто цельное. Тем более что собеседник сам стал задавать вопросы. Афродита рассказала о своей семье, о матушке, умершей родами, об отце – стряпчем, о брате.
– Он – ваша тень?
– Кто?
– Адонис.
– Наверное, да. Мы очень близки.
– И родились в один день?
– Ах нет, он старше меня на… – девушка посчитала в уме, – на четыре условных года и пять месяцев.
– Тогда почему вы заботитесь о нем, а не наоборот?
Ответить она не могла. Действительно, почему? Потому что она умнее? Или хитрее? Или то самое прекрасное чувство долга перед семьей у нее выражено не в пример сильнее?
Тем временем прогулка закончилась у дверей апартаментов принцессы. Белладонна стояла покачиваясь, будто головная боль доставляла ей невыразимые страдания.
– Было приятно с вами побеседовать. – Азант поклонился Афродите.
– Вы уверены, что вам не нужно рассказать сказку или спеть колыбельную? – шутливо вопросил Ярвуд у своей спутницы. Он слегка наклонился к девушке, его рука скользнула ей на затылок, под ткань покрывала. Прикрыв глаза, Белладонна не возразила против прикосновений, но покачала головой:
– Афродита справится с укладыванием меня в постель гораздо лучше.
– Я не был бы в этом так уверен.
Ярвуд слегка сжал шею девушки, массируя.
Афродита с легким удивлением заметила, что ее подруга возбуждена. Ее грудь вздымалась, а смуглые щеки залил румянец. Стал даже заметен синяк на левой скуле, недостаточно скрытый макияжем. Герцог тоже заметил отметину, и это зрелище, кажется, заставило его смутиться. Он провел кончиками пальцев по щеке невесты и склонился в прощальном поклоне:
– Идемте, Азант. Мы выполнили джентльменский долг перед нашими дамами и теперь можем вернуться к делам.
Мужчины удалились. Девушки вошли в спальню. Апартаменты джаргаморской принцессы были скромными: спальня и гардеробная, еще одна спальня, предназначенная для Афродиты, и небольшой кабинет.
Афродита села в кресло, Белладонна бросилась на постель, зарываясь лицом в подушки.
– Ты поговорила с Фабианом?
– Да, я сделала все, что хотела.
– Вы попрощались?
– Некоторым образом.
